– Чего, блять?! – Адель, чья поза еще секунду назад была расслабленной, вмиг подобралась, скрещивая руки на груди и награждая гневным взглядом квартирмейстера. Затем ее штормовые глаза переместились на Бернадетту, ясно давая ей понять, что она не в восторге от того, что ее невольно втянули в эту передрягу. – Идея принадлежит Бернадетте, вот пусть она и отправляется за мясом.

– Мисс де Кьяри не обладает нужными навыками и силой, чтобы занять твое место, Адель, – спокойно отозвался Леон, но на его губах играла ядовитая улыбка. В случае несчастного происшествия на воде «Свобода» не только потеряет капитана, но и его старпома. Так сказать, одним гарпуном двух китов.

Бернадетта решила, что сейчас лучше помолчать и не вклиниваться в спор. Ее слова мало бы что решили на данный момент, да и… как ей казалось, так будет даже лучше. Капитан и старпом смогут подправить свои испорченные отношения наедине. Если, конечно, не поубивают друг друга голыми руками и не утонут, перевернув шлюпку.

– Тогда я сама сообщу Чайке об этом, – решительно отозвалась Адель, и не трудно было догадаться о том, что она не хотела, чтобы про незнакомца в трюме корабля стало кому-то известно. После старпом сдвинулась со своего места, намереваясь прямо сейчас поделиться с подругой известием. Она прошла мимо Леона и, не скрывая своей ненависти, бросила ему: – Моей смерти тебе не дождаться, ублюдок.

Бездушный монстр

Хортенсия Обри

1693 год

Неизвестная точка

Атлантический океан

Было сложно понять, как много времени прошло с того мига, как Адель, бесцеремонно впихнув в карцер корсара, сообщила о решении квартирмейстера и удалилась. Час? Его четверть? Склянки5, разумеется, отбивались строго, как и прежде, но порой следить за временем было немного трудно. Вот отобьют, например, один удар в рынду, и гадай – сейчас половина восьмого утра или уже вечера?

Разговор закончился ее фразой. После этого Николас не произнес ни слова, то ли обдумывая собственное положение, то ли все сказанные слова. А вот самой Хор было особо не о чем думать. Разве что понимать – даже при большом желании она не сможет сейчас вновь нацепить на лицо маску кровавого капитана. Маску ублюдка, которая служила ей неприступной крепостью, оберегая девчонку, которая совсем не была готова к тому, что выпало на ее долю.

Кровавый капитан, окажись он на ее месте, не растерял бы своего боевого духа и готовился бы к расправе над предателями. Он бы искал выход из этой ситуации и знал бы о том, что, даже если его убьют, когда он рискнет ринуться в бой за свою свободу, он бы продолжил кровавую месть с того света. Потому что его было не так просто сломить.

В отличии от Хортенсии Обри, у которой, после всех пережитых неприятностей, просто опустились руки. Которая наконец поняла и увидела, что, несмотря на всех окружающих ее людей, она всегда была и будет одна. Что в любой момент, когда ей будет необходима помощь и поддержка, те, кто могут дать ее, просто безразлично отвернутся. Они будут с ней лишь тогда, когда она будет твердо стоять на ногах. И никак иначе.

Корабль встал на якорь неподалеку от берегов Пиратских Убежищ. Конечно, этих ублюдков можно было бы и отпустить на волю, согласиться с их несогласием и отпустить. Но это было бы слабостью. Это было бы признанием того, что с мнением капитана можно не считаться. Нет, такой радости Чайке не надо было.

Было очевидно, что найдутся те, кто не захочет по ряду множества разнообразных причин брать на борт лиц женского пола. Знали бы они, под чьим командованием ходили в плаванье… Хор бы с удовольствием посмотрела на их вытянутые от удивления рожи.