– Я нужен там, – настоял он, когда Марина попыталась возразить. – Если мы столкнёмся с их технологиями, моя специализация в коммуникациях и шифровании может пригодиться.

Шаттл плавно пересекал пространство, приближаясь к таинственной станции. Вблизи она выглядела ещё более впечатляюще – гладкие контуры, напоминающие застывшие волны, поверхность с переливающимся металлическим блеском, словно живая.

– Чем ближе мы подлетаем, тем сильнее ощущение, что это биологический объект, – заметил Ефимов, не отрываясь от портативного сканера. – Структура материала имеет признаки органического происхождения.

– Что-то вроде экзоскелета инопланетного существа? – уточнил Волков, проверяя системы вооружения.

– Скорее, технология, использующая принципы биологического роста, – Ефимов прикоснулся к сенсорной панели, увеличивая изображение. – Удивительно. Словно они выращивают свои корабли, а не строят их.

– Библиотеки Ватикана хранят записи о подобных технологиях, – неожиданно произнёс отец Иларион. – В апокрифах упоминаются «живые корабли», которые древние видели в небесах.

Ефимов скептически хмыкнул:

– Предпочитаю полагаться на науку, а не на древние сказки.

– Иногда сказки – это просто способ описать то, для чего ещё нет научных терминов, – мягко возразил священник.

Марина прервала начинающийся спор:

– Сосредоточьтесь на задаче. Мы ищем вход. Захаров, что с вашими сканерами?

– Ничего похожего на традиционный шлюз, – ответил тот. – Но есть участок с меньшей плотностью материала. Здесь, – он указал на изображение. – Похоже на мембрану.

– Мембрану? – переспросила Марина.

– Словно клеточная стенка, – пояснил Захаров. – Проницаемая при определённых условиях.

– И как нам создать эти условия? – спросил Волков. – Постучать?

– Возможно, именно это нам и нужно сделать, – задумчиво произнёс Иларион. – В метафорическом смысле.

– Что вы имеете в виду? – Марина повернулась к священнику.

– Если это действительно живая система, она может реагировать на определённые стимулы. Может быть, нам следует… представиться?

– Захаров, – обратилась Марина. – Можете отправить направленный сигнал в ту область? Используйте последовательность, которую мы получили от их корабля.

– Могу попробовать, – кивнул Захаров, активируя коммуникационную панель.

Через несколько минут направленный луч коснулся поверхности станции. Ничего не произошло.

– Попробуйте модулировать частоту, – предложил Ефимов. – Если эта система биологическая, она может реагировать на определённые гармоники.

Захаров изменил настройки, и новый сигнал ушёл к поверхности станции. На этот раз реакция последовала мгновенно – участок поверхности начал меняться, материал словно расступался, формируя тёмное отверстие.

– Вход, – выдохнул Ефимов. – Они открыли нам вход!

– Или пасть, – мрачно заметил Волков. – Оружие наготове.

Шаттл медленно приблизился к открывшемуся проёму. Когда они пересекли границу, освещение внутри мигнуло, а затем восстановилось.

– Электромагнитное возмущение, – доложил пилот. – Системы в норме, но связь с «Надеждой» прервалась.

– Ожидаемо, – кивнула Марина. – Продолжайте движение, но будьте готовы к быстрому отступлению.

Шаттл вошёл внутрь станции. Они оказались в огромном пространстве, напоминающем ангар, но с органическими, плавными формами. Свет исходил от самих стен – мягкое сияние, пульсирующее в такт неслышной мелодии.

– Невероятно, – прошептал Ефимов. – Видите эти структуры? Они напоминают нейронные сети. Словно мы внутри гигантского мозга.

– Атмосфера? – спросила Марина.

– Пригодна для дыхания, – ответил пилот, сверяясь с показаниями. – Кислородно-азотная смесь, близкая к земной. Температура – двадцать по Цельсию. Давление в норме.