Проекция веры Aleksey Nik

Космическая станция «Надежда» висела в пустоте, словно брошенная рыбаком блесна в чёрной воде. Её серебристый корпус отражал свет далёкой звезды системы Вега, создавая иллюзию, что станция – живое существо, мерцающее собственной энергией. Никто из трёхсот двадцати членов экипажа не предполагал, что этот обычный цикл станет началом событий, которые перевернут не только их жизни, но и понимание самой реальности.

Капитан Марина Беловодова стояла у главного иллюминатора жилого модуля, наблюдая за бесконечностью. Сорокалетняя женщина с короткими тёмными волосами и пронзительными серыми глазами казалась спокойной, но внутри неё, как всегда в минуты тишины, бушевала буря мыслей.

– Капитан, – голос из коммуникатора прервал её размышления, – у нас странные показания на дальних сенсорах.

– Конкретнее, Захаров, – ответила она, мгновенно переключаясь в рабочий режим.

– Лучше вам самой взглянуть, – в голосе офицера связи Дамира Захарова звучала необычная для него неуверенность. – Это… необычно.

Через пять минут Марина уже стояла на капитанском мостике. Огромный панорамный экран демонстрировал данные дальних сенсоров. В обычно пустом секторе космоса появилось нечто, чего там быть не должно – тёмное облако, поглощающее излучение звёзд.

– Что это, чёрт возьми? – спросила она, обращаясь к присутствующим.

Дамир Захаров, темноволосый мужчина с аккуратной бородкой, неотрывно смотрел на свои мониторы.

– Мы засекли сигнал, капитан. Он шёл сквозь это… что бы это ни было. Частота меняется каждые 3,14 секунды.

– Число пи, – автоматически заметила Марина.

– Именно, – кивнул Захаров. – Это не может быть совпадением.

– Объявите жёлтый код готовности, – распорядилась капитан. – И вызовите профессора Ефимова. Немедленно.

Через десять минут на мостике собрался экстренный совет. Профессор Дмитрий Ефимов, научный руководитель экспедиции, высокий сухощавый мужчина с пронзительными голубыми глазами, внимательно изучал данные, выведенные на экран.

– Это похоже на аномалию в самой структуре пространства, – говорил он. – Нечто, искажающее нормальный ход физических процессов. Предлагаю немедленно покинуть сектор.

– Мы не можем просто уйти, – возразила Марина. – Это первый зафиксированный контакт с чем-то подобным. Наш долг – исследовать.

– Наш долг – выжить, – парировал Ефимов. – Мы не знаем, с чем имеем дело.

В этот момент в рубку вошёл ещё один человек – отец Иларион, корабельный священник. В век космических путешествий духовные наставники стали неотъемлемой частью длительных экспедиций, обеспечивая психологическую поддержку экипажу.

– Простите за вторжение, – сказал он своим глубоким голосом. – Я слышал о происходящем. Возможно, я могу помочь.

Профессор Ефимов едва заметно поморщился:

– При всём уважении, отец Иларион, здесь нужен научный подход, а не молитвы.

– А почему бы не попробовать и то, и другое? – мягко улыбнулся священник. Его седеющая борода и спокойные карие глаза создавали образ человека, видевшего в жизни достаточно, чтобы не бояться неизвестности.

Марина покачала головой:

– Мне нужны факты, а не гипотезы. Захаров, что с сигналом?

– Он усиливается, капитан. И… – Захаров замолчал, глядя на свои мониторы с явным недоумением.

– Что такое? – напряглась Марина.

– В шифре есть определённая структура, – медленно проговорил Захаров. – Если перевести последовательность в графическое отображение, получается… странно.

На главном экране появилось изображение. То, что сначала казалось хаотичным набором линий, при ближайшем рассмотрении складывалось в сложный геометрический узор, напоминающий… крест.

– Святый Боже, – прошептал отец Иларион.

– Совпадение, – отрезал Ефимов. – Человеческий мозг запрограммирован видеть знакомые паттерны даже в случайном шуме.

– А если это не случайность? – возразил священник. – Если это послание?

– От кого? – скептически поднял бровь Ефимов. – От Бога?

– Не обязательно, – спокойно ответил Иларион. – Возможно, от существ, которые понимают универсальный язык символов. Крест – это не только христианский символ, профессор. Это древнейший архетип, встречающийся во всех культурах.

Марина подняла руку, прерывая начинающийся спор:

– Давайте сосредоточимся на фактах. Захаров, продолжайте анализ. Я хочу знать всё об этом сигнале. Профессор, просканируйте аномалию всеми доступными средствами. Отец Иларион, вы можете наблюдать, но, пожалуйста, не мешайте научной работе.

В этот момент на мостик стремительно вошёл лейтенант Алексей Волков, глава службы безопасности. Его присутствие всегда словно наполняло помещение энергией – молодой, сильный, с прямым уверенным взглядом.

– Капитан, мы засекли движение в аномалии, – доложил он. – Что-то перемещается внутри.

На главном экране появилось изображение с внешних камер. Внутри тёмного облака действительно что-то двигалось – едва различимые силуэты, напоминающие корабли, но странной, непривычной формы.

– Это может быть искажение изображения, – предположил Ефимов.

– Или нет, – тихо сказал Захаров, не отрываясь от мониторов. – Капитан, сигнал усиливается. И меняется. Теперь он… пульсирует.

В следующий момент станцию сотрясла невидимая сила. Свет на мостике мигнул и погас, оставив лишь аварийное освещение. Через несколько секунд включились резервные системы.

– Что происходит? – резко спросила Марина, хватаясь за поручень.

– Мы теряем энергию, – ответил инженер Мария Сорокина. – Щиты падают. Что-то высасывает наш реактор.

– Полная боевая тревога, – скомандовала Марина. – Всем постам приготовиться к возможному контакту. Волков, поднимите ударную группу.

– Есть, капитан, – Волков немедленно активировал коммуникатор. – Всем бойцам группы «Альфа» – срочный сбор в арсенале. Код красный.

– Капитан, возможно, это преждевременно, – заметил отец Иларион. – Мы не знаем намерений…

– Я знаю свои обязанности, отец, – отрезала Марина. – Моя задача – защитить корабль и экипаж. Захаров, попытайтесь ответить на сигнал. Используйте стандартный протокол первого контакта.

– Уже пытаюсь, – отозвался Захаров. – Но наши сигналы словно поглощаются. Никакого отклика.

Внезапно освещение снова мигнуло, а затем полностью погасло. Даже аварийные системы не сработали. Станция погрузилась в абсолютную темноту.

– Что за чертовщина… – пробормотала Марина.

Неожиданно в темноте перед ними возникло свечение – слабое, пульсирующее. Оно исходило из центра рубки, формируя в воздухе нечто похожее на голограмму – сложную трёхмерную фигуру, непрерывно меняющую форму.

– Это… проекция? – прошептал Ефимов. – Но как? Все наши системы отключены.

Свечение усилилось, принимая более конкретные очертания. Теперь перед ними висела объёмная модель, напоминающая сложную космическую карту с мерцающими точками-звёздами.

– Я видел подобное, – тихо произнёс отец Иларион. – В древних манускриптах описывались «карты света», которые, по преданию, оставили первые поселенцы космоса.

– Это какая-то технология, – возразил Ефимов. – Продвинутая, но технология. Ничего мистического.

Марина молча наблюдала за светящейся проекцией. Одна из точек на карте пульсировала ярче остальных. Внезапно она ощутила странное чувство – словно кто-то обращался непосредственно к ней, минуя органы чувств.

«Приди», – казалось, говорил беззвучный голос. «Найди нас».

– Вы это слышите? – спросила она.

– Слышу что? – нахмурился Ефимов.

– Голос, – Марина обвела взглядом присутствующих. – Кто-нибудь слышит голос?

Отец Иларион медленно кивнул:

– Да. Он зовёт.

– И я, – неожиданно произнёс Захаров. – Но не ушами… как-то иначе.

Волков покачал головой:

– Ничего не слышу, капитан. Но чувствую… странное давление. Здесь, – он коснулся виска.

Внезапно свет снова вспыхнул. Системы станции включились, словно ничего не произошло. Голограмма исчезла, оставив после себя лишь ощущение чего-то важного, утраченного.

– Проверьте все системы, – распорядилась Марина. – Я хочу знать, что произошло, и какой ущерб нанесён.

– Капитан, – обратился к ней Захаров. – Сигнал прекратился. И аномалия… она меняется.

На экране было видно, как тёмное облако начало пульсировать, а затем медленно сжиматься, концентрируясь в одной точке.

– Оно коллапсирует? – предположил Ефимов.

– Нет, – покачал головой Захаров. – Оно… фокусируется. Направляется к нам.

– Щиты на максимум! – скомандовала Марина. – Волков, боевые посты!

– Не успеем, – тихо сказал Захаров. – Оно движется слишком быстро.

Тёмная масса стремительно приближалась к станции. За секунду до контакта Марина успела отдать последний приказ:

– Всем лечь! Держитесь за что-нибудь!

Удар был не физическим – скорее, волной энергии, прошедшей сквозь станцию. Каждый на мостике ощутил странное чувство – словно что-то прошло сквозь их тела, сканируя, изучая.

И затем наступила тишина.

– Все живы? – спросила Марина, поднимаясь с пола.

– Кажется, да, – отозвался Ефимов. – Что это было?

– Проверка, – неожиданно произнёс отец Иларион. – Они изучали нас.

– Кто – они? – резко спросил Волков.

Иларион медленно поднял руку, указывая на главный экран. Там, где раньше была лишь пустота космоса, теперь висело нечто, напоминающее корабль – огромный, непривычной формы, с плавными линиями, напоминающими органические структуры. Его поверхность переливалась серебристо-чёрным, словно жидкий металл.