– Как мне подстричься? – вопросила Ирина, вглядываясь в лицо Марка с тревогой и надеждой.

– Решать тебе, Ириш. Это же твои волосы, твое отражение, твой выбор. – ответил он, пожав плечами.

– Нет-нет, решай ты, Марк, – взмолилась она, – разве не понимаешь? Я твоя девушка… Я хочу, чтобы твое сердце забилось сильнее, чтобы оно ликовало от одной мысли, что я принадлежу тебе целиком и полностью, без остатка. Ведь так оно и есть, Марк! Разве ты не стал для меня всем – моим миром, моим воздухом, единственным источником смысла?

– Перестань, Ириш, – мягко, но с настойчивостью в голосе, остановил ее Марк, взяв ее руки в свои. – Пожалуйста, не говори глупостей.

– А что плохого, если я жажду раствориться в тебе без остатка, стать тенью твоей тени, и быть твоей навеки?

– И ты думаешь, это мне понравится? – с легкой иронией спросил Марк.

– Разве тебе не по душе девушка, без памяти влюбленная в тебя, до потери рассудка?

– Влюбленная – да, это пленяет, но безумие – нет.

– Может, я и безумна, – прошептала Ирина, – кто знает, какая бездна скрывается в глубине твоего разума? Ты для меня непостижим. Твой мир так велик и сложен, а я… я всего лишь маленькая лодка в этом океане, потерявшая весла.

– Успокою тебя, милая, ты вовсе не безумна, и разум твой ничуть не уступает моему. Просто сейчас в тебе бушует ураган страстей, но скоро, очень скоро он утихнет, и здравый смысл, как рассвет после ночи, вернется, явив твою истинную, прекрасную сущность.

– Я хочу, чтобы он бушевал вечно, сжигая меня дотла! Я не хочу твоего здравого смысла, Марк! Я хочу этой бури, этого пожара, который ты разжег в моем сердце!

– Но он неизбежно утихнет, хочешь ты того или нет, – спокойно возразил Марк.

– Ты говоришь, как искушенный любовник, Марк. Много ли женских сердец ты разбил на своем веку? – не отвечай, не хочу знать. Ты останешься здесь, Марк, не покинешь меня?

– Ириш, не могу же я вечно пленником оставаться в стенах этого отеля? Я живу в другом городе.

– Твой огромный город пугает меня своей чуждостью, Марк. Уедешь, и я стану лишь призрачным воспоминанием? Оставишь меня на произвол судьбы?

– Нет, клянусь тебе, не оставлю. Я не постигаю, как ты жила прежде, до нашей встречи, Ириш.

– А я… я и не жила по-настоящему, Марк, – тихо, почти шепотом, призналась она, словно открывая самую страшную тайну. Ее голос звучал приглушенно, будто жизнь покидала ее вместе с каждым словом. – Если… если ты пожелаешь, я брошусь с этого моста, прямо в реку. Лишь слово скажи, Марк, только шепни, и я ринусь в эту ледяную бездну, не раздумывая ни секунды. Потому что жизнь моя без тебя… это пустой звук, это ничтожество, это бессмысленное существование.

– Не нужно связывать меня по рукам и ногам, Ириш. Мне нужна спутница жизни, сильная духом, яркая индивидуальность, – свободолюбивая и непокорная.

– И ты видишь во мне такую? А если окажется, что я обманулась в своих надеждах – разлюбишь?

– Ты сама прекрасно знаешь, что именно такова, какой я хочу тебя видеть.

– Иначе, я бы не удостоилась твоей любви? – с горькой усмешкой спросила Ирина.

– Да, иначе, боюсь, мое сердце осталось бы равнодушным, – улыбнулся Марк.

– Значит, моя внешность не играет для тебя никакой роли? – с горькой иронией проговорила Ирина. – Что ж, давай побреемся наголо.

– Превосходная идея! Тебе это несомненно пойдет, Ириш. Истинной красоты ничто не в силах затмить, – с легкой усмешкой ответил Марк.

– Мой непостижимый, как же я тебя люблю… – прошептала Ирина.

– Три дня, как в бреду, – продолжил барбер, – жил в неведении, как там мои… мать, сестра, братишка. Сердце разрывалось. На четвертый день, будто из-под земли, весточка пришла – живы! Уехали из Оша. Уже в Узбекистане, в лагере, у самой границы.