– Но у подлеца, – предупредил он, – ни рыла не видать, ни лица!

И больше, кроме: "И в дурдоме не трожь его!" – не узнали от приятелей ничего хорошего.

Затосковали искатели горше страшного, издали смех невпопад и стали опрашивать всех подряд.

Тайком, в темноте, обошли врагов.

Те прямиком сказали, что охломон – жив:

– А сбежал генерал от долгов и чужих жен. Из-под земли бы достали, но – вооружен. Нищий – очень, а тыщами ворочает. Вам – едва ли найти. Нам – не по пути!

Втихую, как в плохую кастрюлю, заглянули к Трупу на работу.

Там затянули скупо, не в охоту:

– Чубатый – беда бюрократа. Ходит сюда вроде по субботам, за зарплатой. А сейчас – среда: рано. Вначале и увольняли, да профсоюз твердолобый спас хулигана. А чтобы хам сам с нас груз снял, шанс мал!

По секрету нашептали, что бездельник пустил в распыл смету на ракету без винта, но не внедрил ни гайки, ни болта. Изобретал зато и без денег, но хуже не слыхали: то металл для пайки аномалий, то веник для водородных деталей, то посуду для голодных, то чудо-мужа для бесплодных гениталий:

– Отшельник, а пропал – от прыти! Ждите событий!

Побывали и у полковничьей крали.

Состояла веселой горничной при генерале и изображала игрунью: встречала с голой грудью без размеров, а под одеялом скрывала от мух двух младших офицеров, уплетавших глазунью.

Но кавалеров называла сволочью и пробой материала:

– Нахватала чудил в суете, а оба – не те!

И с горечью кивала соском на подоконник:

– А полковник – изменил. Прокатил с ветерком без коляски. Погубил свою мамзелю. С неделю даю без ласки!

Рассуждала – давала совет:

– Ловкий шулер – для страховки умер. Кидала! В кювет! От своего и подлог – вдвойне: лег на дно, а по губе – мне! Возьмите его за китель, нет, за хребет, а заодно скажите: жду. Себе на беду. Хмурая, как купюра. Дура я дура!

После крали гости посещали многих: обивали пороги у знакомых и свойственников, у законных родственников и пугливых свидетелей, у говорливых радетелей беглецам и очевидцев интриг, которые в разговоры не вступали, а представляли в лицах: "Вам – фиг!"

И вскоре осознали, что заплывали из моря в лужу: что живой Труп, как гнилой дуб, никому не нужен, что ему и враг, и подхалим – что пятна чужой плоти и кожи, а им в охоте на бродяг бесплатно никто не поможет.

И тогда передали в эфире и шире, что потеряли без следа чубатого молодца, творца и любимца женщин, и не проходимца из деревенщин, а бойца, проповедника и богатого наследника – не меньше.

И обещан, мол, за находку и стол с хлебосолием, и сад орхидей, и, более того, вклад на разработку его идей.

Призыв – не допрос: красив и богат!

И принес результат: Трупом назвались лучшие люди, видные и не пьющие.

Однако зависть – орудие, присущее глупым зевакам – исказила правосудие до обидного брака.

2

Голодный ученый принародно, для всего света, провозгласил, что Труп – это он, что не туп и наделен даром, а для старых и облеченных его любовью изобрел эликсир здоровья.

А на раздольный хлебосольный стол и бровью не повел.

Но при вручении направления на работу заглотнул орхидеи и вместо известной идеи изрыгнул на стол рвоту.

Получилось, что едва неуклюжий нахал прибрал к рукам права на особое пособие, тут же доказал, что сам – обреченный на хилость ублюдок, а изобретенный настой – пустой предрассудок.

Ради морали невежде в награде отказали:

– Прежде, – втолковали, – лечи свой желудок, а диплом во врачи и ключи от хором получи потом!

3

Молодой политик признал на демонстрации, что – не юнец, а Труп, отец и пуп нации. И не меньше.

Заверял вдогонку, что – не больной паралитик, а любимец женщин.