–Охранника нетрудно подкупить. Вам это должно быть известно. Единственным гарантом моей безопасности можете выступать… вы, Станислав Георгиевич.

Странно, но в первое мгновение он опешил настолько, что сумел лишь переспросить:

– Я?

Она серьезно кивнула, сейчас как никогда напоминая прилежную девочку-гимназистку (впечатление усиливала и ее вопиюще несоврменная коса, сейчас небрежно перекинутая на грудь).

– Именно вы. Если вы будете рядом, Егор вряд ли осмелится сделать что-нибудь непристойное, верно?

В этот момент Горицкому показалось, что он, наконец, понял, чего она добивается – не говоря "нет", Настя ожидала услышать этот отказ от него самого. Лично.

И тем не менее, он спросил (возможно, излишне резко):

– Может, все-таки уточните, чего вы опасаетесь? Похищения? Насилия? Того, на что мой сын заведомо неспособен?

Она отвернулась и мечтательно посмотрела на небо, на безмятежно-синем фоне которого живописно выделялись золотистые кроны старых ясеней.

– Вообще-то, это ваш сын изначально начал меня преследовать, – задумчиво произнесла юная чертовка, рассеянно поглаживая по загривку своего дога (то и дело неприветливо косившего недобрыми глазами в сторону чужака), – Хоть никакого повода к этому я ему, уверяю вас, не давала. Если б мне позарез были нужны деньги, – теперь и взгляд, и улыбка Настеньки, адресованные банкиру, являлись откровенно насмешливыми, – Я просто обратилась бы в рекламное агентство. Или модельное. Мне, кстати, предлагали.

– Отлично, – мимолетный прилив неприязни к этой, как показалось Горицкому, расчетливой стервочке помог ему вернуться в рациональное русло, – Значит, дело только в цене? В таком случае, давайте начинать торг…

Она встала со скамьи и, не глядя на банкира, направилась к дому.

– Черт, – пробормотал Горицкий себе под нос. Пожалуй, он и впрямь перегнул палку… Так же поднявшись с лавки, он неосознанно ускорил шаг и, поравнявшись с Настей, тронул ее за предплечье (дог опять неодобрительно заворчал). Настя остановилась и окинула его поистине ледяным взором.

– Хорошо, – обреченно сказал Станислав Георгиевич, – Возможно, я погорячился… даже наверняка. И тем не менее, объясни, наконец, чего ты добиваешься, девочка?

Теперь уж она вскинула брови словно в недоумении: как, с ней посмели перейти "на ты", не спрашивая ее разрешения?

– Добиваетесь, по-моему, вы, а не я, – взгляд, как и раньше, являлся дерзко-вызывающим, – Свои условия я вам изложила. Понимаю, вы человек дела, бизнесмен, поглощены экономическими вопросами… однако, не думаю, что вылазка в театр или кино раз в неделю так уж негативно скажется на вашем бизнесе, верно?

– Но как это будет выглядеть? – пробормотал Горицкий, сдаваясь, – Я выступлю в роли дуэньи?

Настя издала короткий смешок.

– Ну, тут уж вы, пожалуй, загнули. Пожилым вас назовут лет через двадцать, не раньше…

И хоть лесть ее являлась слишком явной (и даже в чем-то грубой), Горицкому, как ни странно, стало приятно.

Может, еще оттого, что давненько он не имел дела с молодыми женщинами (сотрудницы его банка или "девочки для утех" не в счет). Молодыми… и очень красивыми.

Затем он подумал, что бог сколько времени не был в драмтеатре… лет шесть, не меньше.

…Он поспешно отвел от Насти глаза.

– Ну хорошо, – вздохнул Станислав Георгиевич,– Положим, Егор согласится на ваши условия… хоть я в этом не слишком уверен. Что дальше?

– Кто знает, что будет дальше? – легкомысленно отозвалась плутовка, – Во всяком случае, Егор, хоть и частично, получит желаемое. Спустя недолгое время вы отправите его за границу… Таким образом, инцидент будет исчерпан, верно?