Правда и ложь. Трактат второй Ниk Алеkc

"Вульф"

…Память возвращалась неравномерно, рывками. Походило на пробуждение после глубокой пьянки – тут помню, тут не помню… ну, а здесь вообще всё, как у тумане…

Нет, Бейрут он помнил отчетливо. И Бейрут, и спасшего ему жизнь Стрельцова… Но во почему он там оказался – в Ливане, а не Лондоне, как планировалось?

– Горелый, – лаконично сказал Стрельцов, фактически не покидавший палату бывшего сослуживца, – Его-то хоть помнишь? Ты же лично вколол его девке сыворотку…

И "Вульф" вспомнил. Полное ужаса (и по этой причине утратившее всяческую привлекательность) лицо молодой женщины, визг ее младшего брата (слегка отстающего в развитии, как тогда показалось "Вульфу")… и их со Стрельцовым, в черных лыжных масках, вооруженных десантными ножами, имеющими при себе мотки толстых веревок и, разумеется, медицинский арсенал – пара ампул "антистресса" плюс "сыворотка правды" (амитал натрия и кофеин).

И, безусловно, набор одноразовых шприцев.

…– А… Ли? – неуверенно спросил "Вульф", – Она тоже – плод моей неуемной фантазии?

Стрельцов отвел глаза.

– Нет, она не плод твоей фантазии, – сказал после короткой паузы, – Правда, после Ливана вы с ней уже были не вместе. Неужели ты действительно все настолько капитально забыл?

– Со временем память восстановится, – пробормотал "Вульф", борясь с очередным приступом дурноты, что накатывали на него регулярно, – Так врач сказал. И это же говорила Анна…

– Анна? – озадаченно переспросил "Стрелец", – Кто-то из медперсонала?

"Вульф" отрицательно мотнул головой. "Кто-то из моих снов", – вот что следовало ответить. Очередной загадочный персонаж -женщина с синими озерами глаз и сказочно нежной кожей. Женщина, являющаяся супругой…

– Алекс! – "Вульф" слегка приподнялся в кровати, невольно скривившись от боли в раненом бедре, – Ты можешь выяснить телефон некоей госпожи Васнецовой, супруги президента "Бета-банка"?

– Президента "Бета-банка"? – повторил Стрельцов отчего-то немного замороженным голосом, – Если ты имеешь в виду Горицкого…

– Именно, – у "Вульфа" внезапно пересохло во рту от нахлынувшего крайне дурного предчувствия, – Так его жена…

– Его жена погибла, – мягко сказал "Стрелец", глядя на "Вульфа" едва ли не с жалостью, – Погибла давным-давно. Горицкий уже лет десять вдовец. И, по слухам, в ближайшее время повторно жениться не собирается.

"Вульф" сделал глубокий вдох и протяжно выдохнул.

– Откуда ты все это знаешь? – голос звучал глухо.

– Так он недавно обращался к нам в агентство. С просьбой обеспечить охрану единственному сыну. Мы ему "сосватали" Ваньку Сидорчука… неужели тоже не помнишь? Этакий красавец, просто Арамис… и не подумаешь, что когда-то его рекомендовали в подразделение "Л"…

Арамиса, точнее – актера Старыгина "Вульф", конечно же, помнил. Правда, скорее, по фильму "Доживем до понедельника", нежели дурацкому водевилю, испохабившему (по его мнению) великое произведение Дюма.

Но что касается президента "Бета-банка"… увы, о нем он "помнил" совсем иное…

* * *

Банкир

…Когда Станислав Георгиевич Горицкий (вдовец, преуспевающий финансист, президент банка) вошел в квартиру единственного сына (дверь, как обычно, открыл ему Сидорчук (мистически похожий на Мики из "Адъютанта его превосходительства"), то увидел Егора лежащим ничком на диване. В дорогом костюме, помять который, вероятно, его отпрыск ничуть не опасался.

Ботинки, впрочем, аккуратно стояли в прихожей (об этом, без сомнения, позаботился охранник). Обо всем прочем он, увы, заботиться нужным не счел. Лишь известил банкира по телефону, что его единственный отпрыск, будучи отвергнут профессорской дочкой, направился прямиком в бар, где и накачался спиртным до положения риз. Пока не начал заваливаться на стойку.

Разумеется, Иван Сидорчук взвалил на плечо охраняемую персону, доставил ее до дома, аккуратненько положил на диван и даже снял с нее, этой персоны, дорогие штиблеты.

После чего сын президента "Бета-банка" возжелал проблеваться прямо на ковер… но Иван опять же пресек досадный конфуз, транспортировав парня прямиком в туалет.

– Короче, возни было много, – слегка удрученно закончил Сидорчук свой рассказ-отчет, – Видно, сильно девчонка его расстроила…

– Ты сам-то ее видел, эту девчонку? – буркнул Горицкий, распахивая одно за другим окна в квартире, где стояло такое амбре от Геркиного дыхания, что смело можно было вешать топор – так и остался бы болтаться в воздухе. До утра.

– Видел, – сокрушенно вздохнул Сидорчук, – Такая способна расстроить, уж поверьте.

– Посмотрим, – коротко бросил Горицкий, после чего дал охраннику строгое указание не спускать глаз с незадачливого "Ромео" до приезда Лебедева вкупе с медиками и пообещав Сидорчуку (после того, как все уляжется, если, конечно, уляжется) премию в размере оклада (причем, без налогов).

Иван лаконично кивнул. О том, что может с ним произойти, если что-то случится с Егором, говорить не требовалось. И Сидорчук, не сделавший карьеры в Первом управлении КГБ СССР лишь потому, что лет на двадцать опоздал родиться, отлично это знал.

* * *

Банкир и его отпрыск

(продолжение)

– А, явились, господин штурмбанфюрер, – скрипучим голосом приветствовал сын президента "Бета-банка" президента "Бета-банка".

Находился Егор (в данный момент) в отцовском особняке, одну из комнат которого пришлось переоборудовать – условно, всего лишь условно! – в больничную палату. И, конечно, надзирала за мальчиком классическая сиделка – дама лет сорока с большим опытом работы (и внушительными габаритами).

Отправку сына в психоневрологический диспансер (на чем весьма настаивал его лечащий врач) Горицкий решил отложить. Как говорится, еще не вечер. В любом случае, если и возникнет необходимость поместить Геру в клинику, это будет лучшая швейцарская (а, может, и курорт в Ницце), но никак не отечественный дурдом (пусть даже с палатами для VIP-ов).

…На явную (и грубую) колкость сына Станислав Георгиевич ничего не ответил. Раз ёрничает – значит, ему уже лучше (в течение первых трех дней после алкогольной детоксикации) Гера вообще молчал, тупо пялясь в навесной потолок.

Посему, поддернув брюки, банкир опустился в кресло напротив сыновней кровати.

– Как самочувствие, Георгий?

Георгий скорчил мину, не иначе долженствующую означать отвращение (больше, правда, это походило на то, будто ему, под видом яблока или абрикоса, дали раскусить недозрелый лимон).

– Прекрасно, mein Herr. Wunderbar. Jahwol! – выбросив вперед правую руку в издевательски-нацистском приветствии, парень, по-видимому, исчерпал свои слабые силенки (сказалась суточная подпитка организма глюкозой посредством капельницы) и, устало откинувшись на подушку, прикрыл глаза.

– Ну да, – слегка задумчиво согласился Горицкий-старший, – Методы воспитания у меня и впрямь…

– Концлагерные, – со вкусом закончил его фразу любящий сын.

"Жаль, поздновато я их применил", – едва не вырвалось у банкира в пылу досады.

Однако, взяв себя в руки, он почти невозмутимо произнес:

– В самом деле? Следовало, значит, позволить тебе спиться? Или даже подсесть на иглу?

Гера промолчал, демонстративно отвернувшись к стене.

– Разговаривать, выходит, не желаешь, – вздохнул Станислав Георгиевич (в это мгновение он, цветущий сорокалетний мужчина, ощутил себя едва ли не дряхлым и беспомощным стариком), – Ладно, отвергла тебя какая-то пигалица…

– Не говори о ней так, – прошипел Егор в стену, – Вообще, не смей судить о том, чего не знаешь! – рывком повернулся к отцу, ошпарил разъяренным взглядом воспаленных ("Плакал он, что ли?" – мимоходом ужаснулся банкир) глаз, – Сначала ты мать довел до могилы, теперь, видимо, мой черед?

Горицкий ощутил удушье. Даже машинально ослабил узел галстука и расстегнул на рубашке пару верхних пуговиц.

– С этого места, пожалуйста, поподробней, – сдавленно произнес Станислав Георгиевич, – Каким образом, я, по-твоему, довел твою мать?

– Очень просто, – невозмутимо ответил отпрыск, – Не уделял ей должного внимания. Практически ее игнорировал. Плевал на нее. Да ты и женился-то лишь ради денег!

Горицкий прикрыл глаза, стиснул челюсти… и мысленно начал отсчет от десяти до нуля (именно в таком порядке). На цифре "три" осознал, что снова может взять ситуацию под контроль. И холодно посмотрел на сына.

– Да, кое в чем ты действительно прав. Благосостояние родителей Валерии, твоей матери, действительно сыграло немалую роль в том, что мы с ней… сошлись. Но что касается этих абсурдных обвинений, о том, что я, якобы, не уделял ей внимания… ты, дорогой мой, вероятно, повторяешь слова бабули по материнской линии, – по тому, как Егор густо покраснел, Станислав Георгиевич понял, что угодил в яблочко. Кто, как не бывшая теща с ее склочной натурой, могла пытаться настроить сына против отца? – Да, я был поглощен финансовыми делами, не спорю. А как иначе я мог сделать карьеру? Достичь высокого положения? Наконец, иметь то, что сейчас имею? Или ты предпочел бы папашу-тюфяка? Тряпку, лодыря, не способного обеспечить не только семью, но и себя самого? По-твоему, таких не бывает?

– Хватит вбивать в меня прописные истины, – буркнул Егор, снова намереваясь спрятаться в свою раковину (иначе, натянув одеяло по самую макушку, отвернуться к стене), – Может, ты и гений в области финансов, но в отношениях с людьми, – снова обжег отца воспаленным взглядом, – Ты, папа, извини, просто