Повелительница Дикой Охоты Мари Дюкам

Занимался рассвет. Я стояла у окна спальни, ощущая во рту привкус предательства, унижения и горечи антимагического зелья. Последнее задело особенно остро: двое всадников держали меня за руки, пока третий заливал мерзкую жидкость прямо в горло, предусмотрительно зажав нос ладонью. Когда они бросили меня в комнате, обессиленную и разбитую, ночь уже перевалила за половину. Теперь бессмысленно было вызывать рвоту в попытке избавиться от зелья, оно давно успело подействовать.

«На рассвете она станет моей женой». Безразличное лицо Рейнара вставало перед глазами всякий раз, когда я пыталась уснуть. Его холодные слова эхом отдавались в ушах. Он никак не отреагировал на мои мольбы там, в зале, не пришёл и в комнату, хотя я до хрипа сорвала горло, зовя его, и содрала ладони в кровь, пытаясь достучаться до стражников. Лишь пару часов назад пришли молчаливые служанки, принесли новое свадебное платье, вместо предыдущего испачканного.

Этот наряд оказался куда проще, с высоким воротом под горло и длинными рукавами, открывающими лишь запястья. Женщины попытались умыть и заново причесать меня, но я выгнала их, швырнув в ближайшую служанку серебряную вазу из-под фруктов. Краткий приступ ярости придал сил, я ругалась не хуже грузчика, наверняка перебудив половину замка, но повелитель Дикой Охоты так и не явился на шум.

Повелитель.

С губ сорвался горький смешок, когда я вспомнила, с каким безрассудством защищала Рейнара. Хейдрек, его отец и предыдущий повелитель, никак не ожидал такого отпора, за что и поплатился жизнью. А я снова оказалась на пороге ненавистного брака. Конечно, Рейнар – не Хейдрек, он не внушал отвращения и ужаса, но соглашаться на замужество, только потому что мне померещилась влюблённость, я не хотела. Тем более нет никаких гарантий, что теперь, будучи повелителем, Рейнар не захочет избавиться от меня по прошествии времени, чтобы заполучить не только мою магию, но и дар следующей невесты.

Яркой вспышкой пронеслось воспоминание о той ночи у лесного озера, о жадных губах Рейнара на моей коже, его горячих руках на моих бёдрах. Сердце заныло от желания, но одновременно захотелось надавать себе оплеух. Очнись, Агата! Нельзя влюбляться в мужчину, который утаил самое главное о себе. Знай я, кто он такой, то бросила бы его ещё в том лесу, где случайно призвала цвергов.

Громкий стук в дверь выдернул из горьких мыслей. Неужели Рейнар решил, что я смиренно пойду к алтарю? Ни за что! Кого бы он ни прислал, ему не поздоровится, такого скандала, который я устрою, эти стены ещё не видели. Метнувшись к столу, я схватила тяжёлый подсвечник, приготовившись оборонятся. Таким и убить можно, если удачно ударить.

Двери распахнулись. Мои пальцы дрогнули, но я ещё крепче вцепилась в своё оружие. Уверенной походкой Рейнар прошёл в спальню, жестом велев трём сопровождавшим его всадникам задержаться снаружи. Створки закрылись, и мы остались вдвоём.

– Неужели ваши традиции позволяют жениху врываться в покои невесты до брака? – едко спросила я.

– Не позволяют, но лучше так, чем если тебя потащат вниз силой, а ты будешь орать и вырываться. Такого наши традиции точно не выдержат, – усмехнулся Рейнар.

Видимо, бессонная ночь была не только у меня. За прошедшие часы и без того исхудавший после ранения повелитель ещё больше осунулся, под глазами залегли серые тени. Он убил отца, защищаясь, а тот перед этим хотел его казнить – вряд ли будешь бодрым после таких событий.

Впрочем, я выглядела ему под стать, скорее как труп невесты, чем счастливица, ожидающая брака. Волосы торчали не уложенной копной, губы искусаны от волнений, в уголке рта трещина, оставленная пощёчиной Хейдрека, ногти обломаны. Рядом мы наверняка смотрелись органично – для поднятых из могил зомби, по недоразумению решивших пожениться.

– Смотрю, ты подготовилась.

Рейнар указал на подсвечник, в который я вцепилась, как утопающий в спасательный круг. Несмотря на усталость, повелитель улыбнулся, заметив мой решительный настрой.

– Подойди и узнаешь, – с вызовом бросила я, зная, что против него подсвечник бесполезен.

Но Рейнар не стал применять мощь магии. Вместо этого он опустился в кресло у потухшего камина и устало прикрыл глаза.

– Я не собираюсь воевать с тобой, Агата, – негромко сказал он, потирая виски, будто пытаясь унять головную боль.

– Значит, ты меня отпустишь? – с надеждой спросила я, на всякий случай сохраняя дистанцию.

– Не могу.

– Но почему?

Мой голос невольно дрогнул, и я крепко сжала пальцы свободной руки в кулак, так, чтоб ногти до боли впились в ладонь. Нельзя показывать Рейнару мою слабость, он и так знал меня куда лучше Хейдрека – и это большая проблема.

– Как далеко ты уйдёшь, если за тобой будут охотиться остальные всадники? – тихо спросил повелитель, открыв, наконец, глаза.

– Так прикажи им оставить меня в покое!

– После того, что мы сделали? Меня защищает магия и титул, а что защитит тебя? И ты плохо знаешь Цису, если думаешь, что мой приказ на неё подействует. Она была любовницей отца долгие годы, и именно тебя она винит в его смерти. Боюсь, даже если я её казню, она драугом вылезет из могилы и будет искать тебя, пока не убьёт.

– Тогда я поживу тут, а потом, когда она успокоится – когда-то же это случится? – ты отпустишь меня…

Я поняла, как глупо прозвучало это предложение, и умолкла, чуть не выронив подсвечник. Рейнар молча наблюдал, как я, помявшись на месте, всё-таки опустила его на стол. Боевой запал угас, когда я поняла, что тащить меня под венец никто не собирается.

– Зачем тебе я? Возьми любую знатную девушку Алатрута! К тебе же очередь выстроится от самых ворот, – внесла я новое предложение, а внутри всё замерло в ожидании ответа. Вдруг, Рейнар скажет, что ему нужна именно я…

Господи, Агата, опомнись! Мне снова захотелось надавать себе пощёчин.

– Думаешь, я не рассматривал этот вариант? – хмыкнул Рейнар, одной фразой лишив меня пусть дурацкой, но надежды. – Загвоздка в магии. Я чувствую, как мощь моего Призыва, возросшая после получения дара отца, стремительно снижается. У меня нет времени на полноценный отбор невест, да и никто из девушек не будет иметь твоей силы. Ты всё ещё Призванная, забыла? Агата?

Тут повелитель обратил внимание на моё окаменевшее лицо. Пока он говорил, я пыталась совладать с горькой мыслью, что ему нужна лишь моя магия. Перейди она к кому другому, он и не заметит изменений. Чувствуя, как начало щипать в носу, я закусила щёку изнутри, чтоб болью привести себя в чувство. Нельзя дать ему понять, что мне не всё равно.

– Агата? – снова повторил Рейнар, внимательно вглядываясь в мои глаза.

– Призванная, да, – неестественно спокойным тоном отозвалась я. – Значит, тебе, как и Хейдреку, нужен мой Призыв. Тогда приготовься придумать пару новых способов пыток: я не дала согласие отдать его твоему отцу, и ты не получишь тоже.

– Пыток? – нахмурился повелитель. – О чём ты, Агата? Я всё ещё привязан к тебе проклятьем. Твоя жизнь – моя жизнь. Забыла?

Что? Я же освободила его! Едва открыв рот, чтобы напомнить об этом Рейнару, я тут же сжала губы. Он не знает. Не знает, что нас больше ничего не связывает!

Горечь на языке усилилась. Так вот почему Рейнар бросился защищать меня от Хейдрека – он думал, что защищает себя. Глупая Агата, неужели ни прошлая, ни настоящая жизнь тебя ничему не научили? Ты никому по-настоящему не нужна, но все от тебя что-то хотят. В том мире деньги, в этом магию. Итог один: выкорчевать из души зачатки чувств всё-таки наилучшая стратегия выживания. Её и стоит придерживаться дальше.

Но почему же так больно?

– Не забыла. Ты однажды уже оставил меня, оправдав как-то этот поступок для проклятия. Уверена, найдёшь способ и согласие из меня вытянуть, – попыталась выкрутиться я.

Рейнар помрачнел.

– Я должен защищать тебя, Агата, это всегда и делал, – спокойно начал объяснять он. – Я ушёл, потому что рядом со мной было небезопасно. Одной у тебя был шанс затеряться в Хельгланде. Сумей ты не использовать магию, отец бы никогда тебя не обнаружил. Меня же он найдёт везде.

– Больше не найдет. Мы убили его, – холодно поправила я.

Лицо Рейнара стало маской отстранённости. Он не успел ничего ответить: я продолжила говорить, резко выплёвывая слова.

– Когда ты собирался сказать мне о вашем родстве? Кажется, был неплохой момент несколько дней назад. Мы разговаривали о всадниках, помнишь? И о повелителе тоже. Или когда ты благородно сохранил мою невинность для Хейдрека? Тогда тоже мог сообщить, что спать с будущей мачехой противоречит правилам приличия. Я бы даже согласилась.

– Агата, пожалуйста…

– Ты врал мне, – перебила я его. – А теперь что-то говоришь о защите? Как я могу верить тебе, Рейнар? Твои представления о моей безопасности очень неоднозначны.

– Неоднозначны?

Повелитель стремительно поднялся на ноги. В два шага он оказался рядом, крепко схватил за плечи. Я попыталась вырваться, но Рейнар не отпустил, наоборот, ещё крепче сжал пальцы. Он нависал надо мной, зло нахмурившись, серебряные волосы разметались по плечам. Заговорил повелитель с неприкрытой яростью:

– Знаешь, что я делал полночи, кроме распоряжений о похоронах? Я защищал тебя от всадников. Циса не единственная, кто считает, что от тебя мёртвой пользы больше, чем от живой. Ещё раз спрашиваю: как долго ты намереваешься протянуть с десятком всадников за спиной, только и ждущих момента всадить меч тебе в сердце?