Злость не пропала, к ней лишь присоединилась обида. Я думал, передо мной сидит ангел, а она оказалась проституткой… Да, Билл, в первый раз я влюбился в проститутку.

– Цены для всех одинаковы – угрюмо сказала она. – Я и так беру немного.

– Эххх… Я думал, что не из этих «всех».

– Сегодня – да.

Она стала темно-красной, словно кровь окрасила ее кожу изнутри. Не было ясно, что это значило, но некоторые догадки у меня были. В ее глазах появился стыд: она не хотела, чтобы мне стало известно о ее работе. Наверняка, она бы ушла, и больше я ее никогда не увидел, но все же ей было приятно забыть грязный мир плотских утех и хотя бы на часок побыть такой, какой хотела.

– Ну пойдем, что же делать – Брок направился к двери. – Я подожду на улице.

Может, мне и не стоило этого делать, но я не сдержался.

– Эй, стой – я подошел к Броку, стоящему у двери. – Не трогай ее, ладно?

Мне не хотелось говорить это громко, но я фактически накричал на него.

Ситуация стала нагнетаться. Аделаида сразу же кинулась к нам и, схватив меня за руку, нервно сказала:

– Что ты делаешь? Это не твое дело, уходи. – Она сказала это как-то сухо, совсем не так, как я ожидал. Я был глупым романтичным юношей, и мне казалось, что таким образом она меня зауважает.

– Ты что, влюбился? – Брок рассмеялся. – Ну ты даешь, парень, ну ты даешь…

Мной овладело бешенство. Он как будто был слепым и бесчувственным. Я не мог принять тот факт, что со мной не считаются, что люди могут быть жестокими и поверхностными. Было невыносимо, что Брок, ясно видя мое беспокойство, беспечно смеется, превращая все в шутку, издеваясь надо мной при ней. Тогда вынес вердикт резко, с закрытыми глазами, опираясь на свое отличное зрение. Мне хотелось ударить его, и, несмотря на то, что еще с тех лет я был очень крепким, завалить стокилограммового мужика не мог. Кроме всего этого, в глубине души я понимал, что Брок ни в чем не виноват, и если бы я увидел его с другой проституткой, мне было бы все равно.

– Я не могу тебе помешать сделать то, что ты хочешь, но могу попросить Грега запретить тебе приходить сюда, а мы оба знаем, что у тебя денег не хватит ходить в другие бары – я подошел и встал к нему вплотную. – Клянусь, если ты еще раз к ней подойдешь, то больше никогда не зайдешь в это заведение. Выбирай.

Улыбка пропала с лица Брока. Он, сдерживая злость, хриплым, но ясным голосом сказал:

– Будь вместо тебя любой другой, я бы сломал ему челюсть, Верджил Маккой. – С этими словами Брок вернулся к своему столику, где его ждали, таращась в мою сторону.

– Ну что ж такое – Аделаида суетливо побежала к Броку. – Прости, я не думала, что так получится…

– Ты не виновата, парень влюбился, наверное…

Они говорили о чем-то, а я стоял как вкопанный, молча наблюдая за ними издалека.

Иногда, когда долго смотришь на одну точку, находясь при этом в урагане эмоций, портрет словно начинает отдаляться, голова начинает кружиться, а к горлу приближается тошнота… Мне всегда не нравилось, когда рядом со мной открыто обсуждали меня же. До сих пор считаю это оскорбительным и неуважительным, но в тот день меня наполняли очень противоположные эмоции. Я просто стоял, переживая очень паршивые мгновения, молча наблюдая, как Аделаида, попрощавшись с Броком, быстрым шагом сердито подходит ко мне.

– Зачем ты так сделал? Не тебе меня судить или защищать, или… – она снова начала заикаться, не сумев найти слов.

– Не спеши, я принесу тебе воды…

– Да пошел ты! – крикнула она, ударив меня сумкой по плечу. – Кем ты себя возомнил!? Я сама решаю, как жить и чем заниматься. Ты только что лишил меня денег, а мне еще за аренду платить. – Ей было больно, обидно, стыдно, неприятно и… Одним словом, очень плохо.