– Держи. – Она хотела уйти, но я схватил ее руку и протянул деньги. – Возьми, но взамен выслушай меня, прежде чем уйти.

– Бери свои деньги обратно, мне не нужна милостыня. – С этими словами она открыла дверь, но мои слова остановили ее.

– Всего лишь компенсация за ущерб. Возьми, прошу тебя – закричал я ей вслед.

Она, молча посмотрев на меня несколько секунд, взяла деньги и положила их в сумочку. Я стоял и смотрел на нее, не зная, что сказать. Хотелось найти слова, которые могли успокоить ее, дать надежду и силы, но после некоторого времени молчания я еле выдавил из себя фразу: «Пожалуйста, больше так не делай».

Она сразу же повернулась и ушла. Я стоял, смотря ей вслед, истязая себя изнутри из-за того, что не смог найти правильных слов. Не представляешь, как больно было провожать ее взглядом, узнавать что-то новое об окружающем мире, как трудно было идти к Броку и просить прощения… А ведь он улыбнулся, похлопал меня по плечу и сказал: «Я сам виноват, чувствовал ведь, что она тебе понравилась».

Я бы часами мог говорить о мире, о несправедливости и прочем, но важно лишь то, что с тех пор прошло много лет, а я все равно временами вспоминал ее: девушку, которая хотела жить в музыке… Порой мне даже казалось, что тогда я видел в ее глазах надежду, однако убил в мгновение ока. Каждый раз, перематывая время назад, я представлял себе то самое мгновение, когда ошибся, и создавал для себя другие варианты развития событий. Их было множество, но ни один не был настоящим.

В тот день я сделал несколько весомых выводов. В особенности, что есть категория людей, которая не продает себя или свое тело, а именно то хорошее, что в них есть, тем самым убивая надежду для окружающих и всего мира. Я понял, что быть хорошим человеком – большая ответственность, друг мой, а еще, что нужно пытаться воспринимать жизнь так, как считаешь правильным, или, по крайней мере, пытаться…

Домик в лесу

Часть первая

Занятная история, Вэл. Мне очень понравилась часть философии про музыку, как ты влюбился в проститутку и прочее, но особенно я оценил то самое первое предложение, которое ты так часто повторял. Мы не виделись больше двенадцати лет, и первое, что ты сделал – рассказал смазливую историю юности, но первое предложение рассказа меня неслабо впечатлило… Дело в том, что моя жизнь тоже началась со смерти моего любимого папаши, только вот он до сих пор жив физически и продолжает портить воздух леса, где стоит наш фамильный дом. О нем, кстати, я и расскажу после того, как выговорю то, что держал в себе последние полчаса: я очень рад нашей встрече, и мне очень приятно беседовать о том о сём, как в старые добрые времена, но… Как бы сказать, чтобы не звучало грубо… Я ждал встречи совсем другого формата, а еще почувствовал в мою сторону легкий негатив. Твои рассуждения о счастье, комментарии по поводу моей книги и пессимизма примитивны и высокомерны. Не обижайся, ты знаешь, что я никогда не умел сдерживаться и что у меня нет такого красивого лексикона, как у тебя, но всё же…

Начну-ка я с счастья. Ты изменился, Вэл: раньше был разумнее и не таким сентиментальным, как сейчас. Օтдаю должное тому, что ты не сошел с ума на войне, но всё равно не терпится сказать, что при нашем знакомстве ты был проницательным и смекалистым. Считаешь, что твоя теперешняя дерьмовая жизнь никак не влияет на восприятие твоего прошлого? Так вот, это чушь собачья. Это абсурд, потому что ты не можешь сравнивать, если не существуешь одновременно в двух временных отрезках и четко не воспринимаешь сразу два душевных и эмоциональных состояния. Понимаешь, это как гипноз. Когда я подвергну тебя ему, ты не будешь соображать и полностью пройдешь под мой контроль. Фактически, любая моя команда будет выполнена, например – отдать мне все твои деньги. Если я скажу тебе дать их мне, а потом прикажу проснуться, после транса ты не будешь ничего помнить, будешь считать себя таким же богатым, как до него, но это будет не так. Ровным счетом, ты не осознаешь, что сейчас всё твое мировоззрение, мысли, физиология и прочая хрень так сильно изменились, что ты не имеешь возможности нормально рассуждать насчет своего юношеского счастья. Ты пережил столько дерьма, что любое детское воспоминание будет для тебя самым лучшим.