– Я напугал малыша, простите. Решил, что…

– Зачем явился? Мы даем представления у городских стен, не тут.

– Быть может, он из внутреннего? Вдруг наймёт… – зашептала женщина, но муж шикнул на неё, и она умолкла.

– Я хочу наняться к вам. Есть работа?

Судур запрокинул голову и захохотал. Танн поджал губы.

– Кочевники не нанимают, монгу, – проговорил мужчина, успокоившись. – Да даже если бы нанимали, то уж точно не батраков. Мы всё делаем сами – от еды до представлений, и денег друг с друга не просим.

Нехорошо, но шанс есть. Танну рассказывали, что в кочевые кланы принимали чужаков, если те могли показаться полезными.

– У меня особый талант, – вежливо улыбнулся он. – Хочешь, докажу, что могу вам пригодиться?

– Что ж, валяй.

Кожи коснулся морозец. Танн отставил ногу и встал в боевую стойку, а затем резко опустил руки и отвел их, будто разрубая воздух. Его движения создали две полосы льда, уходящие назад подобно полозьям оленьей упряжки. Затем джинн снова встал прямо и хлопнул в ладоши: когда развел, между ними тут же возник витой синеватый клинок. Танн полюбовался им немного и отпустил дар. Созданный из воздуха меч упал на землю и растаял.

По виду стоявших напротив джиннов он с распознал удивление и порадовался, что смог обмануть их ожидания. Однако маг не позволил себе улыбнуться и краем рта – ждал, что скажет Судур. Тот склонил голову в знак уважения и вдруг выбросил кулак. Земля под ногами мелко затряслась, пошла трещинами и вздыбилась, сбив Танна с ног. Тот скрипнул зубами и неловко подскочил, переместив вес тела на мысок левой ноги. Что-то негромко хрустнуло, но джинн устоял, надеясь, что это был всего лишь щелчок сустава. Равновесие удержать удалось; Танн отступил от образовавшейся под ним кочки, отряхнул рубаху и выжидающе посмотрел на артиста. Судур хмыкнул и негромко зааплодировал.

– Ты устоял, – тон его стал заметно приветливее.

– Это было нелегко.

– Что ж. Заходи, разделим эрпек19, – Судур отвернулся и сделал приглашающий жест. Его жена взяла сыновей за руки и скрылась в юрте.

Танн дождался, когда Судур пройдет следом за супругой, и прерывисто вздохнул. Нога начинала пульсировать болью, но это можно перетерпеть. Он победил. Кочевые джинны оказали ему доверие, пригласив разделить хлеб у своего очага. Если он всё сделает правильно, то сможет получить кров и еду среди артистов… на какое-то время.

Перед глазами вспыхнуло воспоминание: запекшаяся кровь на полу, боль в затылке. И бешеное биение сердца, отдающееся в ушах стуком ритуального бубна.

Он же не способен навредить им, верно?

Танн вошёл под сень юрты. Внутри было просторно и тепло. Женщина суетилась у очага и раскатывала поднявшееся тесто в лепёшки. Дети вертелись рядом, уже вымазанные вареньем для начинки. На плоской сковороде шипел жир. Мужчины сели на плотную циновку подальше от очага и заговорили.

– Откуда ты? – спросил Судур, дождавшись первой румяной лепёшки.

Танн осторожно взял свою долю, вдохнул аромат ячменного хлеба и брусники. В животе постыдно заурчало: в последний раз он ел вчера утром. Попробовав кусочек, он чуть не застонал от блаженства.

– Я из Шу-Уна, – немного правды ему вряд ли навредит.

– Где учил ремесло?

– Жрец один взял под крыло, – Танн подвинул к себе плошку со сметаной и макнул туда кусочек эрпека. – Он же обучил грамоте.

– А я с матушкой всё время проводил. Она тоже знала, как управлять стихией земли. Эх, – Судур потянулся к гостю и хлопнул того по плечу испачканной в жиру рукой. У Танна дёрнулось веко, но он сумел припрятать раздражение за широкой ухмылкой. – Повезло тебе с даром. Говорят, лёд – это благословение старшего из богов, Белого.