Успокоившись, гувернантка вынула свой дневник и, несмотря на усталость, принялась добросовестно записывать в него события дня. Когда она дошла до рассказа о признании мсье Ахилла, по спине пробежал холодок. «Спасите меня». Она всем существом прочувствовала трагическую весомость этих слов.

Подув на чернила, чтобы они высохли, Клеманс отложила дневник, снова заперла ящик и положила ключ под подушку. Взялась читать «Отца Горио», но буквы приплясывали перед глазами, веки налились тяжестью. Она сунула меж страниц закладку, положила роман на прикроватный столик, погасила лампу и заснула.

Ее разбудило легкое постукивание. Сперва ей показалось, что кто-то стучит в дверь, но она тут же она поняла: это от ветра хлопают ставни.

Выскочив из постели, она подошла к большому окну и приподняла край шторы. В саду стояла женщина в черном, ее взгляд был устремлен вверх, на башенку.

Даже не подумав переодеться в домашнее платье, Клеманс со скоростью ветра вылетела из своей комнаты. «На сей раз она от меня не уйдет». Со стены лестничной площадки тускло светила лампа, от нее вокруг плясали дикие тени. Добежав до пустой и безмолвной кухни, молодая женщина заметила подвешенный на крюке-подставке большой подсвечник, схватила его, повернула ключ во входном замке и выбежала на улицу.

Клеманс зажгла свечу в подсвечнике, и неверный свет выхватил из мрака силуэт незнакомки.

– Кто вы?

Женщина в черном обернулась к Клеманс, на ее лице застыл ужас. Она порывалась бежать, но гувернантка быстро преградила ей путь.

– Что вам нужно?

Женщина прижала руку к груди, как будто в припадке сердечной слабости.

– Я хотела… узнать новости о мсье Тристане.

– Вот так, посреди ночи?

– Меня выгнали, я не имею права здесь появляться.

– Кто вы? – снова спросила Клеманс. – И откуда вы знаете мсье Тристана?

Объятая страхом незнакомка, бледная как мертвец, снова попыталась бежать, но Клеманс схватила ее за руку.

– Признавайтесь!

Женщина напряженно вглядывалась в сумрак, кажется, боясь увидеть кого-то, выступающего из самой тьмы.

– Не здесь, – прошептала женщина, – он может увидеть нас…

– Кто это «он»?

– Завтра, в полдень, я буду в парке Сен-Виатор, в нескольких минутах ходьбы от этого дома. Заклинаю вас, отпустите меня.

В искаженных страхом чертах незнакомки читалась такая тревога, что Клеманс стало жаль ее.

– Вы мне обещаете?

– Головой покойной матери.

Клеманс кивнула и отступила на пару шагов.

– Завтра, в полдень.

Женщина стремительно удалялась, пока наконец не исчезла во мраке. Клеманс очень хотелось последовать за ней, но она удержалась. Интуиция шепнула ей, что дама в черном явится на встречу.

Клеманс проснулась на рассвете – сон ее был полон видений, их обрывки еще колыхались в памяти. Она не помнила, как ее унесло в какое-то странное местечко, на берегу озера с зеленоватыми водами, и она не знала, как теперь вернуться к дяде с тетей; потом, как часто бывает в сновидениях, она вдруг оказалась в Сент-Эрмасе, в доме родителей. Они стояли на пороге, странно раскачиваясь туда-сюда, такие молодые, такие красивые; она махала им рукой, кричала, что вернулась, но они все так же раскачивались, не слыша ее, словно обитатели эфира, до которых не докричаться живым.

Еще до завтрака молодая женщина заставила себя написать письмо чете Куломб. Ее обязывало к этому чувство долга – но особенно еще и то, что письмо служило предлогом для выхода на почту; так ей удастся встретиться с дамой в черном тайно, не возбуждая подозрений. Возможно, такая предосторожность и была чрезмерной, но ее не покидало чувство, что за ней постоянно следят.