Под вальс Шопена Ирина Бганцева

Глава 1

– Женька, да что ты возишься! Ну давай быстрее! Наш автобус! – Вера дернула меня за руку и потянула за собой в сторону остановки, где толпился народ. – Ну что же ты?

Я крепче схватила свою сумку, висящую на плече, и поспешила за подругой, протискиваясь сквозь толпу. Автобус остановился, двери открылись и стало понятно, что пробраться вовнутрь никому не удастся. Салон и так был переполнен, даже ступеньки заняты. И никто не вышел на нашей остановке.

– Ну вот! – разочарованно выдала Вера, когда двери закрылись, и автобус неторопливо поехал прочь. – И как теперь добираться?

Я опустила руку в карман пальто, чтобы проверить на месте ли кошелёк. Денег в нём было только на проезд в общественном транспорте до центра города и обратно. Но главной ценностью было кольцо бабушки, которое мама отдала, тяжко вздохнув, чтобы я отвезла его знакомому ювелиру. У него можно было выменять украшения на продукты.

– И на чём мы теперь поедем? – не унималась подруга.

Я посмотрела по сторонам и увидела, как рядом с остановкой притормозила машина и оттуда вышла женщина. Водитель явно таксовал. Хотя денег на поездку у нас не было, я решительно направилась к этой машине.

– Женька! Ты что? – удивилась Вера. – Чем платить будем?

– Я договорюсь! – решительно заявила я.

Открыв дверь, я увидела мужчину, возрастом не старше мамы – это точно. Он пересчитал деньги и сунул во внутренний карман куртки. А потом вопросительно посмотрел на меня. У меня замерло сердце от взгляда ярко-голубых глаз незнакомца. «Чёрт, какой он красивый!» – не могла не заметить я. Похож на какого-то актёра.

– Добрый день! Подвезёте до центра? – спросила я и улыбнулась, подруга говорила, что моя улыбка магически действует на мужчин, самое время это проверить. – Только у нас денег нет. Но если вы нас сможете подождать и привезти обратно, то я смогу с вами расплатиться иначе, – я запнулась, понимая, насколько двусмысленно прозвучали мои слова, и тут же добавила, – продуктами.

– Заманчивое предложение, – водитель улыбнулся в ответ, а я подумала, что могла бы смотреть на него бесконечно. – Садитесь!

Я махнула Вере рукой. Пока она пробиралась к машине, я плюхнулась на сидение рядом с водителем. Бросила взгляд на его руки с длинными, сильными пальцами, отметив, что их размаха хватит, пожалуй, на две октавы, ну ладно – на полторы.

– А вы на пианино случайно не играете? – не удержалась я от вопроса, когда Вера уже уселась за заднее сидение и машина тронулась.

– Закончил музыкальную школу, – усмехнулся мужчина. – Подавал надежды, как говорили учителя. Но жизнь сложилась иначе – поступил в технический вуз. А сейчас вот так подрабатывать приходится. А ты играешь?

– Да. И мама моя преподает в музыкальной школе. А дома есть инструмент.

– Женька классно брынчит на пианино! – восторженно вмешалась в разговор Вера. – Особенно вальсы этого… Шопена.

Мужчина тут же вставил кассету в магнитофон и зазвучал вальс до-диез минор, который я так обожала в исполнении мамы и сама любила играть.

– Точно! Вот это! – обрадовалась Вера.

Всю дорогу мы говорил о музыке. А когда вышли с Верой у ювелирной мастерской, она заметила:

– Классный мужик! И красавчик редкий! По-моему, на какого-то актёра похож.

– И в музыке разбирается, – улыбнулась я.

Но больше всего меня радовало то, что водитель согласился нас подождать и отвезти обратно.

Я понятия не имела, что будет в продуктовом наборе, который даст ювелир в обмен на бабушкино кольцо, и что из него я смогу пожертвовать водителю за его услуги. Главное, чтобы мама из-за этого не рассердилась. Но, может, она и не узнает.

Ювелир, пожилой мужчина в очках, внимательно рассмотрел под лампой через лупу кольцо с большим красным камнем, утвердительно покачал головой и достал откуда-то снизу картонную коробку, в магазине из таких продавали печение и конфеты на развес.

Только сейчас прилавки опустели. И даже галеты не найти, хотя я их с детства не люблю. А вот от песочного, рассыпчатого печенья я бы не отказалась. Но вряд ли оно будет в этой коробке. Мама говорила, что может быть колбаса. А это все-таки гораздо лучше печенья.

Когда я забрала свою коробку и отошла в сторону, Вера протянула ювелиру обручальное кольцо своей мамы. Она давно в разводе, но кольцо хранила в шкатулке. А сейчас, узнав, что его можно обменять на продукты, не сомневаясь, отдала дочери.

Пока ювелир рассматривал украшение подруги, я открыла свою коробку и стала перекладывать её содержимое в свою большую сумку, решая, с чем я могла бы расстаться. Две тонкие палочки колбасы, ещё палочка колбасы потолще, несколько банок зеленого горошка, сгущенки и тушенки, три пачки песочного печенья – мечта сбылась! И даже кулёк с конфетами!

Можно закатить настоящий пир и еще для новогоднего стола останется! Хотя мне было немного жаль бабушкино кольцо. Но мне оно большевато даже на среднем пальце, а мама вообще не носит украшений. Но как память оно, конечно, было ценным. И стоило, наверное, несравнимо больше, чем этот продуктовый набор.

Бабушку я очень любила и сильно горевала, когда её не стало два года назад. Недавно мама сказала, что бабушка строила коммунизм со всей страной, а теперь вообще не понятно, куда все повернулось, и как бы она себя паршиво чувствовала, если бы дожила до сегодняшнего дня.

Впрочем, мама не любит разговоры о политике. Она говорит, что жизнь так изменилось, и это звучит без оптимизма. Оно и понятно – зарплату в музыкальной школе задерживают. Хорошо, что у мамы появились две ученицы, которым она даёт уроки в частном порядке – у них на дому. И иногда за уроки ей тоже перепадают продукты, она такому обмену рада даже больше, чем деньгам.

Всю обратную дорогу я думала, что из продуктов, лежащих в моей сумке, отдать водителю как плату за проезд. Вере досталась коробка меньшего размера – кольцо её мамы потянуло на более скромное вознаграждение. Так что не стоит рассчитывать на то, что она чем-то пожертвует.

Да и Вера сама никому ничего не обещала. Она даже не спросила, как мы в итоге будем рассчитываться. И она вышла первая возле своего дома, явно расстроенная, что ей досталось меньше, чем мне.

– Я вам обещала кое-что из продуктов, – начала я, когда мы почти подъехали к дому, всю обратную дорогу все молчали.

– Ничего не надо, – заявил мужчина с грустью, но тут же улыбнулся, и я смущенно отвела взгляд. – Тебе помочь донести сумку?

– Нет, я сама! – я с трудом выбралась из машины вместе со своей драгоценной ношей. – Спасибо большое!

Я попросила остановить на углу дома, чтобы соседки на лавочке у подъезда не видели, на чем я приехала. А то маме доложат и тогда придется объясняться. А так она ничего не узнает. Главное, что я сделала то, что просила мама, которая не смогла поехать сама из-за работы.

Соседская бабушка, одиноко сидящая у подъезда в ожидании своих подруг, проводила меня заинтересованным взглядом. Но, к счастью, ничего не спросила, хотя по всему было заметно её любопытство: что же это такое увесистое я несу?

Я еле дотащилась на третий этаж, руки просто отваливались. Дома я сначала собиралась разобрать сумку, но потом оставила так – пусть мама сама распределит то, что удалось добыть. А мне ещё надо сделать уроки и влажную уборку в квартире.

Закончив с делами, я переоделась. В моём гардеробе не так уж много хороших вещей, но есть моё любимое платье – белое с нежными мелкими розочками. Я его сшила сама из отреза, который хранила бабушка на всякий случай. Бабушка и научила меня шить.

Когда мне было лет десять, она разрешила попробовать построчить на её швейной машине с ножным приводом. И у меня быстро стало получаться. Кроить тоже позже научила бабушка – сама она когда-то училась на курсах кройки и шитья. В большой тетради у неё были записаны расчеты и принцип построения основы, по которой потом можно было моделировать.

В свободное время бабушка сама шила для меня платья и юбки. Но времени у нее было мало – она работала медсестрой в больнице даже тогда, когда уже могла бы уйти на заслуженный отдых.

Когда я проявила интерес к шитью, бабушка разрешила мне выбирать ткани из её запасов. И это белое платье я сшила на прошлых каникулах. Оно мне очень шло – отрезное по талии и расклешенное к низу, чуть выше колена. Такая длина подчеркивала мои стройные ноги.

Я распустила волосы, подобрала боковые пряди и закрепила их заколкой сзади. Покрутилась перед зеркалом и осталась довольна своим видом. Мама утром сказала, что вечером хочет меня кое с кем познакомить. И мне хотелось выглядеть хорошо, чтобы маме не было стыдно.

Я догадывалась, что этот «кое-кто», вероятно, мамин поклонник. Она как-то говорила, что встретила давнего знакомого. И по всему было видно, что после этой встречи у неё завязались отношения с мужчиной, потому что мама выглядела счастливой. Это меня радовало, с одной стороны.

Мама заслуживает женского счастья. Она красивая и ещё молодая. Но с другой стороны, я не могла представить себе постороннего мужчину в нашей квартире, где привыкла жить свободно, не думая, что надеть и что сказать. Бабье царство – так называла бабушка нашу семью.

Дедушка умер, когда маме было десять лет. И она, и бабушка вспоминали о нём как о самом заботливом на свете человеке. Он безмерно любил свою единственную дочь. Выполнял все её прихоти и безмерно баловал.