Он мягко отстранил ее руку.

– Дорогая, я не могу этого сделать. Это не моя тайна. К тому же, мне сейчас необходимо исчезнуть. Я мечтал только об одном – еще раз встретиться с вами и сказать, как я вас люблю, чтобы увидеть вашу улыбку и унести ее с собой в сердце.

– Что вы хотите сказать? Вы не можете задержаться даже на несколько часов?

– Мне необходимо ехать. Карета ждет меня, и до моего отъезда нужно совершить несколько срочных дел.

– Пусть так, – с грустью сказала Селин и, отвернувшись, встала и отошла к окну. – Жаль только, что я в вашем списке являюсь лишь одним из этих важных дел – спасибо, что не самым последним.

Он подошел к ней сзади, тихонько обнял ее за плечи и повернул лицом к себе. Увидев, что на ее глазах снова заблестели слезы, задрожав на длинных ресницах, он приник к ним губами и несколько секунд они стояли так, словно замерев, потом их губы слились в страстном поцелуе, и через некоторое время свечи, освещавшие комнату, под легким дуновением погасли, погрузив все во мрак…

Наступила ночь. Дверь небольшого домика тихонько приоткрылась, и на крыльце появился Франсуа. Он окликнул Пьера, и старый слуга Селин, знающий ее с рождения и поверенный всех ее тайн, уже успевший уснуть на сене под навесом, кряхтя, направился открывать ворота.

– Когда же вы удостоите нас чести приехать еще раз? – спросил он, провожая молодого человека.

– Не знаю, друг мой, – ответил тот. – Ты же знаешь, дикие страны опасны.

– Ну, зря вы так, – с уверенностью произнес старик. – Будь на вашем месте кто другой, а с вашей шпагой пройдешь везде.

– Если ты прав, значит скоро увидимся, – с улыбкой произнес Франсуа и, подойдя к карете, отворил дверцу, сделав перед этим знак кучеру трогаться в путь.

– Как все прошло? – Спросил его Жак, как только Франсуа сел в карету.

– Прекрасно. Я получил надежду, что когда я вернусь – возможно, мои мечты осуществляться.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы с Селин обвенчаемся.

Жак слегка присвистнул и с недоверием взглянул на него:

– На твоем месте я бы не слишком обнадеживался. Маркиза довольно ветреная особа, и, думаю, что ты не одинок в своих чаяниях.

– Будь осторожен, – хотя голос Франсуа оставался спокойным, но в нем появились стальные ноты. – Помни, ты играешь с огнем, когда говоришь так о госпоже де Вильруа в моем присутствии.

– Прости, но не будь ты моим братом, я бы не начал этот разговор. Зная, как ты к ней относишься, мне жаль тебя. Просто при дворе так много об этом болтают…

– Тем более, если ты мой брат, вместо того чтобы передавать сплетни, лучше бы образумил их так, как я. Вот это бы больше всего доказало твою преданность.

– При этом, – с усмешкой ответил Жак, – мне не хватит мужества вызвать на дуэль знатных дам Версаля. Ведь слухи исходят именно от них.

– Ну и в чем же дело, ведь у них есть мужья – привлеки их к ответу за эти слова. Ведь не мне же одному защищать честь нашей семьи.

– Ты неисправим! Хорошо еще, что мы уехали от ее дома живыми – я опасался, что ее поклонники прикончат нас.

– Хотя бы пообещай мне одно, – после недолгого молчания произнес Франсуа, – во время моего отъезда ты проследишь за тем, чтобы ни один хлыщ не приблизился к Селин на расстояние, с которого он может почуять аромат ее духов.

– Да? И после этого угодить на виселицу? У меня же нет таких знатных заступников, как у тебя, и шпагой я владею не на твоем уровне.

– Жаль. Но все еще можно наверстать.

Пока они говорили, карета свернула с дороги в небольшой переулок в предместье Парижа и вдруг, сильно качнувшись, остановилась. От толчка Франсуа чуть не налетел на Жака, и уперевшись в стену кареты, осторожно выглянул в окно.