– Я не могу ее компрометировать. Для нее открытые встречи с таким как я будут опасными.

– Почему?

– Ты что, не читал газету? – с этими словами, оставив растерянного брата, он отошел от кареты.

Подойдя к ограде, он тихонько постучал в калитку. За нею послышались шаркающие шаги и приглушенный кашель. Маленькое незаметное окошко отворилось, и в нем он увидел лицо старика с седыми волосами, освещенное мерцающей свечой, которую тот держал в руке.

– Кто здесь? – Спросил старик, прищурившись, и стараясь разглядеть лицо стучавшего.

– Открывай, Пьер. Разве ты не узнал меня?

– Простите, сударь, конечно, сейчас… – старик засуетился, торопливо отпирая щеколду. – Госпожа ждет вас. Право, мы не думали, что вы задержитесь и приедете так поздно…

Пьер открыл дверь и Франсуа, слегка отстранив его рукой, быстро направился по выложенной плиткой дорожке к небольшому крылечку. Сделав несколько шагов, он обернулся и, улыбнувшись, спросил:

– Так ты говоришь, госпожа ждет меня?

– Конечно, сударь. Мы надеялись, что вы обязательно заедите к нам.

– Вы оказались правы. Она одна?

– Конечно… Кто же может заглянуть к нам кроме вас на закате?

– Кто знает… – Франсуа поднял глаза и с надеждой взглянув на маленькое освещенное окошко на втором этаже под шпилем острой башни, бесшумно приоткрыл дверь, и в одно мгновение, словно на крыльях, взлетев по круговой лестнице на второй этаж, оказался в маленькой, искусно убранной освещенной комнате.

У окна стоял небольшой резной столик, накрытый кружевной скатертью, на котором стояло несколько бутылок, пара хрустальных бокалов и блюд, от которых шел восхитительный аромат.

Рядом со столиком, повернувшись лицом к двери, и прижав руки к груди, стояла хорошенькая девушка с золотистыми волосами. В этот пасмурный вечер она была живым воплощением весны. Ее стройная фигура в шелковом, покрытом золотыми узорами платье, как будто дышала изяществом и излучала грацию и благородство. Она была в том возрасте, когда цветущая девичья красота была еще не испорчена влиянием жизненных трудностей. Увидев молодого человека, девушка слабо вскрикнула и сделала шаг навстречу.

– Селин, дорогая моя! – Воскликнул Франсуа и тут же оказался рядом с ней, нежно взяв ее белоснежную руку и прижав к губам.

Минуту он, с какой-то жаждой, глазами скользил по ее прекрасному лицу, слегка порозовевшему под его взглядом, затем, внезапно обнял ее и поцеловал в теплые губы. Селин нежно обвила руками его шею, наполнив его дыхание соблазнительным ароматом своего тела. Сердце ее учащенно билось.

Он смотрел на нее так, словно пытался насытить свое сознание каждой мелочью ее образа и, обнимая ее, ощущал, что ее грудь учащенно вздымается под шелковой тканью, снова и снова покрывал поцелуями ее лицо.

– Вам так необходимо уехать? – Спросила она, прерывисто дыша и не сводя с него увлажнившихся слезами глаз, что делало ее еще прекраснее.

– Вы уже об этом знаете? – улыбнувшись, уточнил он.

– О тайнах графа де Креспена я узнаю одна из первых, – с улыбкой произнесла она.

– Вот как? – Слегка отклонившись от нее, сказал Франсуа. – С чего это он проявляет к вам такую любезность?

Лукавыми, сияющими глазами она взглянула на него и тихонько рассмеялась.

– Вы сами знаете, почему, – нежно сказала она. – Против моей улыбки не может устоять ни один вельможа королевства.

В ее поведении прослеживался некоторый артистизм и, подобно многим красавицам, она могла с легкостью менять настроение, убеждая саму себя в искренности своих слов.

Он неспешно убрал свои руки с ее талии и еще раз внимательно взглянул на нее:

– И говорят, что даже король пал жертвой ваших чар?