Экран ноутбука мигнул.

Майкл вздрогнул. Но это был просто сбой подсветки. Батарея на 10%.

Он закрыл файл, зашифровал копию, выключил ноут. На часах – 23:41.

Он пошёл к кровати, лёг, не раздеваясь. Света не было. Звонков – тоже. Но в темноте он почти слышал, как кто-то, где-то, щёлкает мышью.

Открывает его копии. Читает между строк.

Редакция выглядела так, как будто смерть в ней – привычное дело. Никаких цветов. Никаких чёрных лент. Только слегка приглушённые голоса, пустой стол и постоянный писк копировальных машин, проглатывающих страницы чужих жизней.

Майкл появился без звонка. Он не любил звонить заранее, особенно туда, где могли уже начать "редактировать правду".

На стойке ресепшн его снова встретила та же девушка с затянутой улыбкой. Но теперь он не подошёл к редактору. Он свернул вправо, в отдел архивов – куда не любят заглядывать те, кто живёт текстом, а не его историей.

Там, за коробками и стеллажами, сидел мужчина в кардигане с серьёзным лицом. Очки с толстой оправой. На бейдже – «Ленни. Архивист».

– Добрый день, – сказал Майкл. – Я работаю по делу Эмили. Хотел бы посмотреть, где именно она оставляла черновики.

Ленни покосился вверх, будто проверяя, нет ли камеры, а затем заговорил вполголоса:

– Там, где она работала официально, вы уже были. Но был и второй стол. Не совсем по регламенту.

– Где?

– Техническое помещение. Бывший серверный склад. Она его переоборудовала под «комнату для раздумий». Хранила там старые блокноты. Никто не возражал. Редактор знал, но делал вид, что не знает.

– Доступ?

– По внутреннему ключу. Есть у старших. Или… у уборщиков.

Майкл понял. Без лишних слов вытащил из бумажника пятидесятидолларовую купюру и сунул её под коробку с архивными отчётами. Ленни кивнул, не глядя.

– Задний коридор. Дверь без опознавательных знаков. Если там кто-то сейчас – ты этого не видел.

Помещение было холодным, пахло старыми проводами, плесенью и кофе, который давно испарился, оставив только кислотный след в воздухе.

Стол – обычный, офисный, пластиковый, в одном углу – чашка с надписью “TRUTH FIRST”. В ней – подсохший чайный пакетик. На столе – пыль. Почти везде. Почти.

Майкл провёл пальцем – и увидел чёткий контур прямоугольника. Размер – как у плотного, обтянутого тканью блокнота. Возможно, с застёжкой.

Он обошёл стол. Стул сдвинут не назад, а вбок. Так двигают, когда встают резко.

На полу – пара следов от ботинок. Мужские. Не офисные. Грязь ещё не просохла полностью. Кто-то был здесь меньше суток назад.

Майкл замер. Он не был один. Не здесь. Не в этом деле. И, возможно, не с самого начала.

Он открыл нижний ящик. Пусто.

В верхнем – пара ручек, старая флешка, и фотография: Эмили на фоне какого-то помещения с табличкой “Lindholm Labs”. Внизу – надпись от руки: “Истина всегда оставляет цифровой след”.

Он забрал фото. Затем – вытащил флешку.Проверит позже. Без Wi-Fi. Без риска.

Он уже собирался выйти, как вдруг… остановился.

В воздухе – лёгкий запах. Почти незаметный. Парфюм. Но не женский. Мужской.

Свежий. С дорогой базой. Возможно, синтетический мускус, тот, что оставляет запах даже на металле.

Он вышел и медленно закрыл дверь. Ни одного звука.

Теперь он знал: кто-то приходил за блокнотом.

Но, возможно, не нашёл всё.

Квартира Эмили Фостер находилась в элитной новостройке на углу Чёрч и Чамберс-стрит. Дом с охраной, лифтами с карточками и консьержем, который даже не пытался скрыть, что следит за каждым шагом.

– Вы с прокуратуры? – спросил он, глядя на удостоверение.

– Хуже, – ответил Майкл. – С защиты.