Он снова погрузился в работу, но теперь краем глаза следил за Лией. Она была осторожна, как дикий зверек, каждые несколько минут оглядываясь, прислушиваясь к звукам. Но в моменты, когда думала, что на нее не смотрят, в ее позе проступала не только усталость, но и какая-то внутренняя упругость, сила, не до конца сломленная. Она напоминала травинку, пробивающуюся сквозь асфальт. Хрупкую, но упорную.

Полдень. Короткий перерыв. Жидкая похлебка из брюквы и какой-то травы, без мяса, почти без соли. Кусок черствого хлеба. Алексей, из-за вчерашнего наказания, получил только половину порции. Голод сводил желудок судорогой. Он сидел на корточках у края поля, жадно хлебая похлебку прямо из миски, не обращая внимания на ее вкус. Лия сидела неподалеку, спиной к нему, съежившись. Другие крестьяне держались от него подальше.

Внезапно на дороге, ведущей к усадьбе барона, показалась пыль. Потом послышался топот копыт и звон металла. Все замерли, миски застыли на полпути ко рту. Даже Борис перестал жевать и настороженно вытянул шею.

Из-за поворота вылетели всадники. Человек десять. Впереди – молодой парень на крупном вороном жеребце. Парень был одет не как простой рыцарь – в тонкий, расшитый камзол, поверх которого был накинут короткий плащ из темно-синего бархата. Лицо – красивое, но холодное, с высокомерно поднятым подбородком. Волосы – светлые, аккуратно подстриженные. Артур. Сын барона Годрика.

За ним скакали рыцари в добротных кольчугах и нагрудниках, с мечами на поясах. Их лица были жесткими, профессиональными. Они смотрели на поле и крестьян с таким же отстраненным презрением, как на скот.

Артур не спешил. Он проехал вдоль края поля, его взгляд скользил по согнутым спинам, грязным лицам, жалким лохмотьям. В его глазах не было ни интереса, ни ненависти – лишь глубокая скука и вселенское превосходство. Он был как бог, снизошедший в ад и брезгливо осматривающий его обитателей.

«Ну и сброд,» – громко, чтобы слышали, сказал он одному из рыцарей. Голос был звонким, но пустым. «Настоящая грязь. И воняет соответственно.»

Рыцарь хмыкнул в ответ. Борис, как ужаленный, бросился к ним, низко кланяясь.

«Молодой господин! Артур! Какая честь! Что привело вас в наши низины?»

Артур даже не взглянул на управителя. Его взгляд упал на группу крестьянок, пытавшихся спрятаться за спинами мужчин. В их числе была и Лия. Она прижалась к земле, стараясь стать невидимой.

«Скука, Борис, скука,» – лениво протянул Артур. «Отец заставляет учиться скучным мудростям. Нужно было развеяться. Думал, хоть постреляю кого-нибудь… но даже дичи здесь вонючей нет.» Он вздохнул, словно от невыносимой тяжести бытия. «Эй, ты!» – он вдруг ткнул хлыстом в сторону одной из женщин, не Лии. – «Сколько тебе лет?»

Женщина, трясясь от страха, пробормотала что-то невнятное.

«Говори громче, скотина!» – гаркнул рыцарь рядом с Артуром.

«Три… тридцать, господин…» – выдавила из себя женщина.

Артур скривился. «Старая. Уродливая.» Он перевел взгляд. Его глаза остановились на Лии. Она почувствовала его взгляд, как прикосновение ледяного щупальца, и сжалась еще сильнее. «А вот эта… смотри-ка. Не совсем урод. Подними голову.»

Лия замерла. Борис заерзал.

«Ты! Девка! Слышал молодой господин? Подними рыло!» – рявкнул он.

Дрожа, Лия подняла голову. Ее лицо было бледным, глаза огромными от ужаса. Она не смотрела на Артура, уставившись куда-то в пространство перед его конем.

Артур прищурился, изучая ее. «Хм… Дичок. Но сгодится для… развлечения.» Он ухмыльнулся своим рыцарям. Те переглянулись. В их взглядах не было ни веселья, ни отвращения – лишь привычная покорность хозяину. «Возьми ее,» – кивнул Артур одному из них. – «Отведи в усадьбу. Вымой. Вечером будет потеха.»