– Конечно, некоторые язык не распускают, тогда вовремя домой приходят, – упрекнула женщина.

А этим же утром в управлении сотрудник писал: «Проведена профилактическая работа. Беседовал с одним человеком, гражданин известен своими консервативными взглядами. Сказал, что лопатой машем неправильно. Явный намёк на то, что надо в работе дружно махать лопатами, а мы сачкуем. Я предупредил его, что махать надо так, как приказали. Предупредил его, что если ещё раз увижу бездельника, в рабочее время отлынивающего, то пойдёт в тюрьму. Не за опоздание на работу, а по статье, без права переписки. Он меня клятвенно заверил, что будет работать по гроб жизни».

ПРОЩАНИЕ

Он увидел её на скамейке в скверике. Сидел, смотрел на неё – русоволосую, с завитушками возле ушей, с большими голубыми глазами, с подкрашенными полными губами, с мягким округлым подбородком. Она читала книгу, и в её задумчивых глазах была мечта. «Наверное, какой-нибудь сентиментальный роман», – подумал он. И посмотрел вверх – на огромные деревья, на их зелень, на потрескавшуюся кору вяза. Вдохнул: «И я стал таким же морщинистым. Молодость прошла, наступила старость. Вот сидит молодая женщина, и я не могу ей сказать, что она нравится мне, и я её хочу пригласить на вечер отдохнуть в ресторане. С молодым она пошла бы, а со мной не пойдёт».

Потом она встала и пошла, а он всё смотрел и смотрел ей вслед. Невысокая, хрупкая, с полными ногами. «Наверное, спешит к парню», – он снова вздохнул, встал и тоже пошёл домой. Дома уселся в кресло, взял книгу, включил телевизор и, мельком смотря на экран и читая Чехова, всё думал о ней; и не понял, как заснул. Во сне он видел её, идущую с ним в ресторан, она счастливая, и он тоже. Разбудил его сигнал машины, он вздрогнул, взглянул на телевизор, увидел на экране разноцветные полосы: канал закончил работу. Книга валялась на полу.

На другой день он пошёл в сквер в надежде снова увидеть незнакомку. Долго бродил по нему, ждал. И она пришла, села на скамейку. Он, проходя мимо как человек пожилой, уставший, сел рядом. Долго бесцельно смотрел на людей, проходивших мимо, всё готовясь заговорить. Наконец спросил:

– Вы кого читаете?

Она положила книгу на колени, охотно ответила:

– Чехова. Я люблю его читать.

– У нас с вами вкусы совпадают, я тоже его люблю, – посмотрел на неё, одетую в старое платьице, и в немодных туфлях. – Вы, наверное, любите этот сквер? Я вас вижу здесь уже не раз.

– Сквер… – сказала она, и стала осматриваться. – Я как-то не думала об этом. Я учусь, студентка.

– Вы знаете… Вы, наверное, в стеснённых обстоятельствах. Я человек не богатый, но обеспеченный. И мне нужна… как бы это вам сказать… – задумался. Сказать, что нужна уборщица, значит, обидеть её… – Мне нужна экономка.

Она вскинула на него глаза, полные недоумения.

– Я хотел бы вам предложить эту работу.

У неё почему-то раскрылся рот, который она тут же прикрыла ладошкой.

– Вы молодая, здоровая, – хотел сказать: красивая, но пропустил это слово, думая, что раз завёл деловой разговор, то надо выдерживать тон до конца.

– Вы предлагаете мне работу? – сглотнула она слюну.

– Да, зарплата небольшая, но и работы у меня кот наплакал.

– Но я не умею готовить.

– И не надо, я сам умею готовить ням-ням.

Она засмеялась,

– Как вы говорите "ням-ням", как ребёнок.

– А я и есть ребёнок, ведь что старый, что малый – одно и то же.

– Вы не так уж стары. И что я должна у вас делать?

– Прибирать в комнате, иногда постирать, сходить за продуктами.

Она смотрела на него во все глаза и заулыбалась.

– Я согласна. Я учусь на пятом курсе… – назвала свой институт, – помощи особенно ждать неоткуда. Как вас зовут?