Высокий, как молодая пальма, с кожей, словно вылитой из чернёной бронзы, он носил шрамы как украшения – каждый рассказывал историю битвы. Его лицо, с резкими скулами и пронзительными жёлтыми глазами, напоминало хищную птицу, всегда готовую к броску. Волосы, заплетённые в густые дреды, перехвачены медными кольцами – трофеями с убитых врагов.

Он не просто совершал набеги – он вёл войну. В отличие от других вождей, которые грабили и бежали, Малкаэль мечтал не о добыче, а о земле. Он знал слабости Египта: их гордость, их привычку считать нубийцев дикарями. И он собирался использовать это.

На его шее висел амулет – клык леопарда, обёрнутый золотой проволокой. Говорили, что это дар шамана, и пока он при нём – ни одна египетская стрела не найдёт его сердца.

Правой рукой Малкаэля был Джарук, чьё имя означало «Безликий». И не зря – он умел становиться невидимкой даже среди своих. Низкорослый, жилистый, с лицом, на котором не читалось ни одной эмоции, на котором выделялись ритуальные шрамы. Он был мастером яда, кинжала и шепота.

Если Малкаэль – гром и молния, то Джарук – тихий удушающий ветер пустыни. Он умел сражался скрытно, именно он устранял врагов вождя, подсыпал яд в вино неугодным соплеменникам и добывал сведения через шпионов в египетских фортах.

Его оружием был кривой нож с рукоятью из слоновой кости – подарок Малкаэля за то, что однажды Джарук перерезал глотку трём воинам, пока те спали. Но в прямых стычках Джарук предпочитал топор.

Малкаэль не молился, чтобы египтяне не настигли его. Напротив – он ждал их. Ждал, когда они придут в своих сверкающих колесницах, чтобы устроить им засаду в узком ущелье. Ждал, когда фараон отвлечётся на свои дворцовые интриги, чтобы ударить в спину.

Амбиции Малкаэля были подобны разгорающемуся пожару в сухой саванне – неудержимые, всепожирающие, способные превратить пепел врагов в плодородную почву для новой империи. И, казалось, сами боги заметили его ярость – и в ответ протянули руку помощи.

Небет. Она была не просто наложницей – она была тенью на стенах фараонских покоев, шепотом в ушах вельмож, холодным ветерком, проникающим в самые потаенные мысли владыки Египта. И теперь её коварный ум работал на Малкаэля.

Вождь нубийцев знал: величие не берут в бою одним ударом меча. Его строят, как храм – камень за камнем, терпение за терпением.

Малкаэль стоял на скале, глядя в сторону Египта. Ветер трепал его дреды, а в кулаке он сжимал медальон с изображением Сета – бога хаоса, бури и чужих земель.

– Ты уверен, что она не предаст? – спросил Джарук, появившись, как всегда, беззвучно.

Малкаэль усмехнулся:

– Она предаёт своего фараона. Значит, предаст и нас. Но не сейчас.

Пока их цели совпадали – Небет была верным союзником. А после…

После победы – мёртвые не предают. Терпение – оружие сильнее меча.

Где-то в Мемфисе пировали, смеялись, мечтали о будущем. А в пустыне Малкаэль ждал. И его время почти пришло.

***

Полуденное солнце, раскалённое и немилосердное, висело над дворцовыми садами, но под широкими кронами древних сикомор царила прохлада. Водная гладь пруда, неподвижная и зеркальная, отражала две женские фигуры, сидящие на резных скамьях. Служанки держались поодаль, опустив глаза, – они знали, что некоторые разговоры не для их ушей.

Исидора сидела, словно изваяние, высеченное из белого алебастра. Её осанка была безупречна, словно тростинка, не гнущаяся даже под самым яростным ветром пустыни. На ней – белоснежное льняное платье, струящееся, как вода, и парик до плеч, украшенный тончайшими золотыми нитями. На лбу сверкал Урей – священная кобра, готовая поразить любого, кто посмеет угрожать дочери фараона. На шее, поверх ожерелья, деревянный амулет с символом Исиды – знак материнства, защиты и… обречённой надежды.