Гости рассаживались на подушках из тончайшей шерсти, расшитых узорами в виде солнечных дисков.

Верховный жрец Амона, облаченный в леопардовую шкуру, с золотым посохом в руках, вёл тихую беседу с казначеем, чья седая борода колыхались в такт размеренной речи. Номарх Мемфиса в белоснежном плиссированном одеянии и массивном ожерелье из лазурита обсуждал с военачальниками последние новости с границ.

Небет, мать Камоса, восседала среди других наложниц, её пурпурный калазирис и золотая сетка на бедрах затмевали даже убранство жён фараоновых советников.

Но все замолкли, когда в зал вошли танцовщицы.

Обнаженные, за исключением тончайших поясов из бисера и золотых обручей на лодыжках, они двигались, как тени в лунном свете. Их руки извивались, словно стебли папируса на ветру, а браслеты звенели в такт музыке арф и барабанов. Одна из них, с кожей цвета темного мёда и глазами, подведенными малахитом, кружилась в центре зала, её черные косы рассыпались по спине, как воды Нила в сезон разлива.

В зал торжественной поступью вошел доблестный Ирсу, военачальник, чье имя произносили с трепетом от самых порогов Нубии до берегов Великого моря. Его могучая фигура, закаленная в бесчисленных сражениях, была облачена в праздничный наряд, достойный его высокого положения. На широкой груди сверкала массивная пектораль с изображением Гора – сокола, распростершего крылья над Двумя Землями. Белоснежный схенти, украшенный золотой вышивкой с воинскими символами, подчеркивал его стройные бедра и мощные ноги. На плечах выше локтей красовались золотые браслеты в форме свернувшихся змей, а ноги были обуты в кожаные сандалии, перехваченные у щиколоток тонкими ремнями. Его короткие волосы, посеребренные годами, но всё ещё сохранившие темный оттенок, были аккуратно подстрижены, открывая высокий лоб и решительный подбородок. Лицо военачальника, изборожденное морщинами мудрости и тягостями сражений, излучало спокойную уверенность. Пройдя через зал, он занял своё почетное место у подножия трона фараона, где уже восседали другие высшие сановники государства.

Следом за отцом в зал вошел Хефрен, командующий элитным отрядом «Стрелы Монту», чья слава гремела по всему Египту. Его появление заставило многих присутствующих замереть – молодые девушки затаили дыхание, а зрелые женщины украдкой поправляли прически. Он был прекрасен, как бог войны в человеческом обличье – высокий, стройный, с фигурой, выточенной годами воинских тренировок. Его загорелая кожа, цвета старой бронзы, была отмечена несколькими бледными шрамами на предплечьях и руках – немыми свидетелями былых сражений, которые лишь добавляли ему мужественного шарма. Короткие черные волосы, густые и блестящие, как крылья священного жука-скарабея, обрамляли лицо с резкими, словно высеченными из гранита скулами. Его синие глаза, глубокие как воды Нила в полнолуние, казалось, видели больше, чем говорили. Полные, красиво очерченные губы были слегка сжаты, выдавая внутреннее напряжение.

Одежда Хефрена была образцом воинской элегантности. На его широкой груди, покрытой рельефными мышцами, покоилась пектораль с изображением Монту – бога войны, чей лик был выгравирован с искусностью, достойной царских сокровищниц. Запястья украшали бронзовые браслеты с символами ока Ра, сверкавшие при каждом движении. Синий схенти с золотой вышевкой, плотно облегающий мускулистые бедра, был расшит изображениями священных скарабеев, чьи крылья, казалось, вот-вот сойдут с ткани. Каждый шаг обнажал его крепкие, как у гранитной статуи, икры, а подтянутый живот с рельефными мышцами выдавал в нём человека, не знающего покоя в тренировках.