Но почему он здесь?

Лёша сделал резкий шаг вперёд.

И тут мир вокруг него начал рушиться.

Серая тьма, в которой жил Грисумбра, дрожала. Что-то здесь было не так. Этот смертный не ломался так, как он ожидал. И Грисумбра вдруг понял…

Лёша пробуждает нечто иное.

– Нет… – прошептал он, и его голос эхом отразился от пустоты. – Это не должно было случиться.

Тени колыхнулись, и из самой глубины этого мира донёсся древний шёпот. Он не принадлежал Безликому. Не принадлежал даже духам, которых знал Грисумбра.

– Ты осознаёшь теперь?.. – Голос был далёким, но он был здесь. В самом воздухе. В тени. В пламени, что лизало стены этого мира.

Нексаэль.

Грисумбра вздрогнул. Это имя нельзя было произносить. Это существо не должно было говорить.

Но если оно заговорило… значит, Лёша пробудил в нём память.

Грисумбра отшатнулся. Он вдруг понял, что боится.

Боится смертного, что не гнётся перед тьмой.

Боится того, кто идёт путём Маркелиуса.

– Нет, – повторил Грисумбра, но мир вокруг уже рушился.

Глава 27 окончена.

Дополнительная глава 27.1 Тень ненависти

Грисумбра наблюдал за Лёшей. Его гнев, его страхи, его слабости – всё это было раскрыто перед ним, как раскрытая книга. Но чего-то не хватало. Чего-то, что могло бы по-настоящему надломить мальчишку.

И тогда он нашёл его.

Захар Кириллович.

Осколок прошлого, ненавистный фантом, живой символ боли и потерь. Человек, ставший причиной его трагедии. Было так просто… подтолкнуть его.

Грисумбра не искал его специально – он просто знал, где его найти. Тьма всегда знала, где прячутся те, кто несёт её в себе. И Захар нёс её сполна.

Он нашёл его в тёмной комнате, пропахшей перегаром, потом и усталостью. Захар сидел в одиночестве, склонив голову над бутылкой. Его пальцы дрожали, а взгляд был пуст. Он уже давно не спал спокойно.

В глазах мелькали воспоминания.

Вспышка фар. Крик. Хруст металла. Запах бензина, перемешанный с гарью. Едва различимый детский плач… а затем тишина. Мёртвая, всепоглощающая тишина.

Он зажмурился, пытаясь прогнать эти образы, но они только усиливались. Василиса. Она смотрела на него сквозь разбитое стекло, но уже не видела.

Ему стало трудно дышать. Грудь сжала тупая боль.

– Ты страдаешь, – голос Грисумбры прозвучал шёпотом, растворяясь в полумраке.

Захар вздрогнул. Он огляделся, но никого не увидел. Виски пульсировали, но это был не просто приступ. Это был голос. Реальный.

– Ты знаешь, что ты сделал. Ты помнишь. – Голос тьмы был вкрадчивым, как змеиное шипение.

– Кто… кто здесь?! – Захар с силой выдохнул, сжимая виски. Он думал, что опять начинает сходить с ума.

– Твой страх. Твоя вина. Твоя кара. – Голос обвил его сознание, словно цепи. – Но что, если я скажу, что у тебя есть шанс всё исправить?

Захар замер. Он не верил в искупление, но он слишком долго жил с этим грузом.

– Что… что ты имеешь в виду? – он говорил хрипло, с трудом ворочая пересохшим языком.

– Он всё ещё жив, Захар. Тот мальчик. Алексей. Ты можешь встретиться с ним. Ты можешь загладить свою вину… Или же, наконец, увидеть, во что он превратился. Ты же хочешь знать, не так ли?

Захар сжал бутылку так, что побелели костяшки пальцев. Он не хотел это слышать. Не хотел вспоминать. Но голос, этот холодный, разумный голос, проникал в самые глубины его души.

– Ты не можешь сбежать, – продолжил Грисумбра. – Твой долг ещё не выплачен.

И тут тени в комнате начали двигаться. Едва заметно, словно дышали. Бутылка с глухим стуком упала на пол. В окне мелькнул силуэт, но там никого не было. Только Захар… и его страхи.

Он замер, сердце колотилось в груди.

– Что ты со мной делаешь… – выдавил он, но голос его предал, дрогнув.