Каэл не отводил взгляда, в его глазах играла холодная сталь, но за ней пряталась невыразимая грусть. Он, казалось, хотел сказать что-то, но слова застряли в горле, как тяжкий камень. Вместо слов он медленно поднял руку, и его пальцы коснулись её щёки – лёгкое, почти нежное прикосновение, которое заставило Аэлию вздрогнуть.

– Ты сильнее, чем думаешь, – прошептал он, голос его стал чуть мягче. – Ты не одна в этом аду. Она позволила ему коснуться себя, позволяя пройти через тело волне тепла, и в тот момент мир снаружи перестал существовать. Все страхи, сомнения и боль отступили, уступая место тому, что она не могла назвать иначе, как первый луч света в бесконечной тьме. Но вместе с этим светом пришло и осознание – путь, который ей предстоит пройти, будет кровавым и жестоким. И никто, даже он, не сможет уберечь её от падений. Аэлия отстранилась, глубоко вздохнула и, собрав всю силу воли, прошептала: – Научи меня, Каэл. Научи выживать в этой крови и боли. Его губы изгнулись в лёгкой грустной улыбке.

– Тогда приготовься к самому страшному уроку – уроку потери. В тот вечер их судьбы сплелись ещё крепче – не только магией, но и тем, что невозможно описать словами. В тени крепостных стен, среди шепота крови и ледяного ветра, они начали писать новую главу – главу, где страсть и отчаяние станут оружием, а любовь – проклятием. Ночь сгущалась вокруг крепости, как тёмное одеяло, скрывая за собой тайны и мрачные обещания. В маленькой комнате, где холод проникал даже сквозь каменные стены, Аэлия сидела у окна и смотрела на бледный свет луны, отражающийся в лужах крови, оставшейся после тренировок.

В её душе бушевала буря и пламя тревоги, смешанное с искрой решимости. Каэл ушёл, оставив после себя холодное прикосновение и слова, что словно ножи впивались в сердце: «Урок потери». Что именно он имел в виду? Какую цену придётся заплатить за силу, за контроль над своей кровью?

Воспоминания о тех, кто уже пал, кто сдался страху или не выдержал испытаний, приходили к ней в мрачных снах. В каждом из них она видела отражение собственной слабости и необходимости стать иной – сильнее, жёстче, холоднее. Вдруг дверь приоткрылась, и тень Каэля скользнула внутрь. Он сел рядом, не нарушая тишины, и их взгляды встретились – не словами, а молчаливым признанием.

– Мы сражаемся не только с врагами, – сказал он тихо, – но и с собой. И иногда самое страшное – потерять себя в этой борьбе. Аэлия почувствовала, как в груди разливается тепло, не гаснущее даже в холоде ночи. Она знала – впереди их ждут испытания, что вынудят отказаться от многого, но вместе они смогут выдержать всё. Её голос был едва слышен, но полон решимости: – Тогда пусть эта ночь станет началом моей борьбы. Пусть кровь станет моим союзником, а не врагом. Каэл кивнул, и в его глазах засияла редкая искра – не только боли, но и надежды. Ночь сгущалась плотным занавесом, и каждая тень казалась живой, словно дышащей древней тайной. Аэлия не могла оторвать взгляда от холодного окна, где бледный свет луны играл на лужах, застылых от времени и крови. В каждом отблеске она читала историю собственной борьбы – борьбы с собой, со страхом и с тем мраком, что затягивал сердце в бездонную пропасть.

Внезапно дверь заскрипела – лёгкое, почти нежное движение. Каэл вошёл, не нарушая тишины, и сел рядом, словно тень, что никогда не оставит её в одиночестве. Его глаза светились смесью боли и странной надежды, непохожей на то, что она знала прежде.

– Сражение начинается там, где нет врага, – произнёс он тихо, – там, где идёт бой с собственными демонами. Ты готова?