- Сейчас будет тепло, - пообещал мужчина. – Пойду, распрягу коня.

Он вышел, а я попыталась сесть на кровати, но не смогла. Руки и ноги налились тяжёлой болью, и я покрепче сцепила зубы, чтобы не расплакаться. Потому что сейчас плакать было глупо. Я жива, я в тепле… ну, почти в тепле… и я не одна…

Дверь стукнула, и мой спаситель вернулся. Подошёл к кровати, приподнял медвежью шкуру и пощупал мои руки, а потом и ноги, стащив с меня сапоги.

- Зачем тебя туда понесло? – снова задал он вопрос, и, снова не дожидаясь ответа, принялся развязывать на мне поясок.

Следом за пояском последовали головной платок, шуба, а потом мужчина снял с себя куртку, не глядя бросил её на стол, скинул сапоги и, потеснив меня к стене, улёгся на постель рядом со мной.

- Ну что, согреемся? – спросил он и обнял меня, прижимая к себе и забрасывая ногу на мои ноги.

[1] Значение фамилии «Патридж» в переводе с английского «куропатка».

2. Глава 2

В любой другой момент я пришла бы в ужас, как и полагается невинной девице, которую уложил в постель посторонний мужчина и сам лёг рядом. В обморок я бы, конечно, падать не стала, но пощёчин надавала и дралась бы до синяков. Только сейчас не то что драться, не хотелось даже шевелиться. Стуча зубами, я позволила мужчине сжать в ладонях мои руки, и, наконец-то, почувствовала их живыми.

При скудном свете свечи я видела лицо своего спасителя совсем близко – смуглое, с тёмными блестящими глазами под разлётом тёмных, широких бровей, с резкими чертами – немного крупными, но приятными. Сосульки на его бороде начали оттаивать, и капли падали на мои пальцы, но почти сразу же высыхали под горячим дыханием незнакомца.

Мне впервые грели руки дыханием, и это было необычно, странно и… приятно. Нижняя губа немного саднила, и я вдруг с особенной ясностью вспомнила тот укус на склоне водопада. Безумие какое-то… Что-то, совершенно не похожее на реальность…

- Как тебя зовут? – спросил мужчина, сунув мои ладони себе под мышку.

- А вас? – ответила я, прежде чем осознала, что говорю.

- Вообще-то, я спросил первый, - усмехнулся он углом рта.

- А я – женщина, поэтому назовитесь сначала вы, - не растерялась я.

- Раз заговорила, значит, жить будешь, - сказал он, потянулся и достал откуда-то от изголовья кровати металлическую фляжку в оплётке кожаным шнурком. – Ну-ка, хлебни.

- Н-нет… - пробормотала я, впервые подумав – а не надо ли опасаться этого человека.

- Не бойся, малышка, - сказал он, будто прочитав мои мысли. – Я же не настолько чудовище. Пей.

Никто никогда не называл меня малышкой, даже родной отец. И это произвело на такое оглушительное впечатление, что когда мужчина поднёс флягу к моим губам, я, не колеблясь, отпила из неё.

От первого же глотка мне показалось, что жидкий огонь пробежал по горлу до желудка, а потом и по всему телу. Нижнюю губу защипало, дыхание перехватило, и я закашлялась, пытаясь то ли выдохнуть, то ли вдохнуть.

- Спокойно, спокойно, - мужчина притиснул меня к своей груди и похлопал по спине. – Это не смертельно. Зато ничто не согревает так, как хорошая яблочная водка.

Я никогда не пробовала не то что водки, даже вина, и один глоток этого огненного напитка вызвал такое головокружение, какого я не испытывала даже стоя над пропастью. Глаза мои сами собой закрылись, я очень уютно пристроилась в объятиях незнакомца, подсунула под него ноги, чтобы было теплее, и уснула так быстро, что не успела бы даже прочитать благодарственную молитву.

Спала я без сновидений и очень крепко, а когда проснулась, обнаружила, что всё так же лежу на боку, лицом к незнакомому мужчине, и свечка прогорела, но через приоткрытый ставень хватает света, чтобы увидеть, что мой спаситель сладко и тоже очень крепко спит.