- Пусть лучше узнает, что все жёны Бирнбаумов прокляты? – теперь в голосе маркграфа не было злости, одна только горечь. – Ты точно свихнулся, Генри.
- Не называй меня так, - король еле заметно поморщился. – И не пей больше. Лучше иди к жене и скажи ей что-нибудь приятное.
- Когда ты перестанешь вмешиваться в мою жизнь, Генри? – спросил Ральф ледяным тоном. – Позволь мне самому решать, кому говорить приятное, где спать и на ком жениться.
- И всё же? Почему ты передумал с женитьбой? – теперь король смотрел на друга почти весело. – Я думал, тебя придётся убеждать, уговаривать, пригрозить, наконец…
- Уже, - буркнул маркграф и подлил себе ещё вина. – Уже успели до тебя.
- Уговорить или пригрозить? – заинтересовался его величество. – Да говори ты толком! Почему я из тебя должен каждое слово клещами вытаскивать?
- Твоя прелестная девица пригрозила, что обвинит меня в насилии, если я на ней не женюсь, - сказал Ральф медленно и раздельно. – Милая особа, верно? Сказала, что пожалуется тебе, что я её обесчестил.
- Так и сказала?! – король даже подпрыгнул. – Вот чертовка! Но не говори мне, что ты испугался этих угроз. Ни за что не поверю.
- Не верь, - мрачно сказал маркграф и прикончил очередной бокал.
Генрих может верить или не верить, но ему совсем не обязательно знать о том, что произошло на водопаде возле этого проклятого городка.
Какое-то наваждение… Какое-то колдовство, разрушить которое никак не удаётся.
Ральф словно наяву увидел нежное лицо своей восьмой жены. Хотела ли она покончить с собой там, на леднике? Сначала ему казалось, что да, но её глаза… Нет, она совсем не собиралась умирать. Уж он-то видел взгляд тех, кто уже простился с жизнью.
На водопаде в синих глазах Патриции Патридж были страх и отчаянное желание жить. И тот же самое Ральф увидел в её глазах, когда графиня Патридж объявила, что он отказался от свадьбы.
Страх, отчаяние, желание жить…
Графиня ему сразу не понравилась. Как и её брат – мутный тип, это ясно с первого взгляда. Неужели, девчонке настолько плохо жилось в родительском доме, что она согласна была стать восьмой женой проклятого графа, лишь бы сбежать куда подальше? Судя по отчаянию в глазах, «прелестная» девица собиралась заявить о насилии прямо при короле и матери. Маленькая шантажистка… И лгунья. Он её и пальцем не тронул. Ну, не совсем не тронул, конечно. Так, самую малость и совсем невинно – погладил по мягким грудкам и поцеловал пару раз, пока она спала. Но надо же было удостовериться, что губы у неё на самом деле такие сладкие, как показалось ему на водопаде. Да и кто удержался бы, окажись в постели с такой красавицей?
- Иди к жене, упрямая голова, - донёсся до Ральфа голос короля. – Не порть отношения с первого дня. Вернее, с первой ночи.
- Поеду в замок, - маркграф тяжело поднялся. – Вот только поговорю с управляющим…
- В замок? Ночью? – изумился его величество. – Ты совсем пьян. Не делай глупостей.
- Я всё делаю верно, - отрезал Ральф и пошёл к дверям, на ходу подхватив из кресла свой плащ.
- Вот ты дубина-а… - протянул король вслед.
Генри мог говорить, что угодно, но Ральф уже всё решил. Вызванный управляющий рассыпался в поздравлениях насчёт свадьбы, но маркграф остановил его жестом.
- Моя жена останется здесь, - сказал Ральф, и управляющий угодливо закивал. – Завтра снимешь в банке сто золотых и передашь ей. На хозяйственные нужды. Скажешь, отчитываться не надо. Пусть распоряжается домом, как хочет.
- А вы сами разве не скажете госпоже маркграфине… - начал управляющий, но Ральф снова приказал ему замолчать, пошевелив рукой.
- Потом напишу ей, - сказал он. – Передай, что пока у меня много дел.