С русыми кудрями до плеч, в щёгольском камзоле из красного бархата с янтарными пуговицами, он окинул нас взглядом и широко улыбнулся.

- Вижу, вы обо всём уже договорились, - сказал он с удовольствием, заложив руки за спину и гордо выпятив грудь. – Я же говорил, Ральф, что она тебе понравится. А ты ещё упирался!..

- Вы кто? – требовательно спросила я, потому что вмешательство какого-то щёголя было явно не ко времени. – Что нужно? Не видите, мы с мужем разговариваем?

- Вообще-то, это – король, - ответил мне маркграф, и голос его прозвучал на удивление спокойно.

Будто никто только что не собирался то ли душить меня, то ли выбрасывать из окна, то ли казнить другой лютой казнью.

Сначала я подумала об этом, и лишь затем до меня дошёл смысл сказанного.

- Ваше величество! – ахнула я, поспешно кланяясь мужчине в алом камзоле. – Простите, я вас не узнала…

- Вы и не могли меня узнать, леди, - ответил он весело, ничуть не обидевшись, и продолжая рассматривать меня с благожелательным любопытством. – Мы с вами ещё ни разу не встречались. Вчера мне выпала честь беседовать только с вашей матушкой, а вы, как передали, были заняты важным делом…

- Очень важным, - проворчал маркграф.

- Ты уже знаешь? – король живо повернулся к нему. – Значит, вы успели побеседовать по душам? Это очень хорошо.

- Это просто замечательно, - произнёс маркграф с сарказмом. – Но…

- Патриция Патридж, сир, - перебила я, пока кое-кто не наговорил глупостей. – Разрешите поблагодарить вас за участие в моей жизни. Вашими стараниями мы с мужем безмерно счастливы.

- Ральф, ты тоже счастлив? – спросил король, глядя на маркграфа смеющимися глазами.

- Ещё немного – и умру от счастья, - отрезал он.

- Не надо никому умирать, - запротестовала я. – Что за ужасные слова в такой знаменательный день? По милости небес мы с вами будем жить долго и счастливо…

Тут моего мужа просто передёрнуло, и он, пробормотав что-то непонятное, бросился вон, очень невежливо оттолкнув короля с дороги.

- Куда это вы?! – завопила я и готова была броситься в погоню за сбежавшим супругом, но король перехватил меня за локоть.

- Не волнуйтесь, леди, - сказал он, посмеиваясь, - никуда он не сбежит. Побесится и смирится. Я его пять раз женил, и он всякий раз взбрыкивал, как жеребец, которому шлея под хвост попала. О, прошу прощения, не то сказал, - вопреки извинениям, король разулыбался ещё шире. – В смысле, он пошумит и перестанет. Так-то старина Ральф смирный, как зайчик.

Но слова про жеребцов и зайчиков пролетели мимо моих ушей. Зато другие слова попали туда, куда им следовало.

- То есть как это – пять раз? – спросила я резко. – Получается, сейчас у милорда Бирнбаума шестой брак? А куда, позвольте узнать, девались предыдущие пять жён?

Король смутился, и это явно не было притворством. Потому что мне не встречался ещё человек, который мог бы так мучительно покраснеть по собственному желанию.

- Хм... - пробормотал он, - я думал вы знаете...

- Знаю что? - перебила я его невнятное мычание. - Что у милорда Бирнбаума было семь жён и все они умерли? Такое болтают, но я была уверена, что это всего лишь сплетни. А тут выясняется, что он был пять раз женат!..

- Не пять, - король немного пришёл в себя, достал из поясного кошелька кружевной платочек и промокнул лоб.

Неужели, даже вспотел? Из-за чего? Из-за того, что сам замешан в... в чём же?.. Я сверлила его взглядом, и он со вздохом продолжал:

- Был уверен, что вы всё знаете, леди Летиция...

- Патриция, - машинально поправила я его.

- Патриция? - переспросил он, наморщив лоб. - Прошу прощения, я был уверен, что ваша матушка назвала именно это имя...