Отражение Сергей Шелец

Глава 1

Двое, не считая собаки

Он попивает кофе, раскладывыет на столике таро, и что-то записывает в дневник, сверяясь с часами у кассы на стене. Остальные посетители кафе стараются делать вид, что не замечают странного длинноволосого подростка в черном, но их лижущие взгляды так и скользят по его тонким рукам, больше похожим на лапки какой-то птицы. За панорамным окном вечереет, и подросток с картами таро иногда отвлекается от своего занятия, и смотрит на загородную трассу, и на чарующий свет заправки. Здесь уютно. Молодому человеку кажется, что это место – будто временное убежище для тех, кто поздно возвращался домой, или как он – от чего-то сбегал.

Так как он сидит здесь часа два, он уже успел рассмотреть всех посетителей. Кто-то забегал за кофе, кто-то быстро ужинал, заправлялся, и исчезал в чреве трассы, а кто-то вдумчиво сидел один, дышал в чашку чая, и думал о чем-то своем. Одиночки, или путешествующие семейные пары. Стойка с картами Рысьегорской области, с буклетами местных достопримечательностей, и стеклянный циферблат, в полупрозрачном отражении которого отражалось незатейливое, но уютное нутро придорожного кафе на трассе Рысьегорск – Медвежьегорск.

Кассирша за прилавком явно скучает. Когда она включает в магнитофоне песню "Burger queen", и когда стрелка часов сдвигается к 7:20, и когда колокольчик у двери звенит, чтобы предупредить персонал о приходе нового клиента – подросток сверяется с прошлыми записями, в которых написано: "7:21. Красный пикап, солнце и император".

– Проклятье, – говорит зашедшая девушка, похлопывая карманы своей кожаной куртки, кажущейся ей великоватой. – Я забыла кошелек.

И тут же она выходит под тяжелый взгляд кассирши, и нескольких уставших посетителей. Молодой человек хмурится, и снова сверяется с записями в дневнике. В его сценарии забытого кошелька не было, и глотнув кофе, он задумчиво дергает себя за косичку на виске, в которую вплетены шунгитовые бусины, и вороньи перья, подобранные на обочине. Он осматривает помещение, и надеется на то, что свободное место за столиком есть только у него.

Девушка возвращается, и покупает неприлично много еды для одной персоны. Она вышагивает среди столиков в поисках свободного места, но при этом давно заприметив свободный стул у столика молодого человека с таро. Тот решает не нагнетать обстановку гляделками, и тасует колоду. Девушка, сдавшись, садится напротив него, и смотрит брезгливо на его черную спутанную шевелюру.

Подросток понимающе вздыхает. Он живет на дороге уже почти два месяца, и ему не всегда предоставляется возможность полноценно ухаживать за собой. Но в туалетах заправок, глядя в зеркало, он отмечал, что ему даже нравится его новый внешний вид. Когда он брел по обочине, люди ненароком путали его с призраком, или тенью. Если денег не хватало на койку в хостеле, он не брезговал спать на остановках, а порой ему приходилось и вовсе не спать, а просто идти до первых лучей солнца.

Девушка долго пьет колу, а потом вгрызается в бургер. Мальчик видит, что на ее подносе еда для двоих, и он допивает кофе, понимая, что через пол часа ему придется уйти. В кафе он сидит на последние деньги, и его живот ощутимо начинает ныть от голода. Он смотрит, как девушка убирает второй бургер в карман куртки, и говорит:

– Хотите, я вам погадаю за чашку кофе?

Девушка вытирает курткой рот, и вначале непонимающе смотрит на своего соседа по столику. Аккуратное каре, волосы выкрашены в такой-же черный как и у самого мальчика. Старая футболка намеренно разорвана в разных местах, а еще мальчику нравится нитка ее красных стеклянных бус. Они такие красивые, что невозможно отвести взгляд.

– Я не верю в карты таро, – говорит она.

– Мои карты никогда не врут. – обиженно говорит молодой человек.

– Докажи.

Он вытаскивает из колоды три карты, и все как на подбор – старших арканов. Опять император, солнце, и еще башня. Он говорит:

– Боюсь предположить, что вы хотите разрушить в себе что-то детское. Видите карту солнце? На ней изображены дети. Башня подразумевает под собой какой-то разрушительный процесс, а император – скорее всего это отец.

– Карты верны, но ты неправильно трактуешь их. Держи, – и девушка достает из кошелька сотню рублей. – Как тебя зовут?

– Ворона. Это моя кликуха, от фамилии Воронов. А вас?

– Мари. Без "я" на конце. Что ты здесь делаешь? Ждешь родителей?

– Нет. Я путешествую. Совершенно один. Катаюсь автостопом. – говорит мальчик, и снова от волнения дергает косички с вороньими перьями.

– Не боишься? На дорогах полно всяких придурков.

– Вообще нисколько. У меня есть пару талисманов, и нож в кармане. А так за все время со мной никогда не случалось чего-то плохого. Разве что машины не останавливались и не подвозили.

– Талисман и нож, значит. – она задумчиво осматривает нагетсы, – Я могу подвезти тебя до Рысьегорска. Но чуть позже, так как я хотела заправиться, а сейчас заправка по техническим причинам не работает.

– Хорошо. Отлично.

На какое-то время они замолкают, но Ворона не может убрать взгляд от бус Мари. Каким-то непостижимым образом они навевают ему тоску по чему-то или кому-то, будто его кто-то ждет, и даже любит. И когда он вглядывается в темно-рубиновые бусины, ему кажется, что все остальное будто замирает, а бусы начинают издавать едва слышимый белый шум. Предсказание, сделанное несколько часов назад о появлении этой странной худой девушки было чем-то большим, нежели чем игры в угадайку. И когда он вновь отводит взгляд в сторону – волшебство исчезает.

***

В красном пикапе ужасный бардак. Прежде чем сесть в машину, Ворона ботинками раздвигает кучи жестяных банок и оберток от шоколадных батончиков. Когда он пристегивается, Мари включает музыку, и выезжает на трассу. Кафе и остановка остаются лишь ярким пятнышком в зеркалах заднего вида, и Ворона устало вздыхает. Он выпил слишком много кофе, чтобы быть бодрым, и потому он чувствует недомогание.

– Тебе есть где остановиться в городе? – спрашивает Мари.

– Да. У меня там друзья, – врет Ворона, и в пальцах перебирает край вельветовой рубахи.

– Почему ты в столь юном возрасте бродяжничаешь?

Ворона вздыхает, и вспоминает то, что с ним происходило. В Рысьегорске его дом, но в нем нет ничего, к чему бы он мог вернуться. Мать мертва, отец в тюрьме, а младшую сестру забрали в детдом. И сейчас его тетка борется с органами опеки, чтобы Ворону и его младшую сестру приютить у себя. И чтобы не ждать решений суда в детдоме, ему пришлось бежать. Собрать все ценное в сумку, и уйти.

Рассказав о том, что его отец сошел с ума, и убил мать, а так-же покушался на сестру, Ворона вдруг ощущает, что ему становится легче. Но то, о чем он умолчал – копошится где-то в груди, и мешает испытать катарсис в полную силу.

– Жесть конечно, – говорит Мари. – А мои родители погибли, когда я была маленькой. Сгорели заживо. Они были археологами, и кто-то до сих пор думает, что на самом деле их убили, чтобы что-то скрыть.

– А как ты справилась с горем? – спрашивает Ворона. Мари вдруг хохочет.

– Я слишком эмпатична, чтобы понять, что тебе не наплевать как минимум на младшую сестру. Ты не любил родителей?

– Я любил их до тринадцати лет. А потом…

Вдруг Мари резко давит по тормозам, и Ворона хватается за ремень безопасности. Перед капотом пикапа мелькает что-то быстрое и серое, размером с небольшую собаку. Заяц.

– Твою мать, – выдыхает Мари, съехав на обочину, – Я чуть не обгадилась от страха. Еще чуть чуть, и тебе бы пришлось отковыривать его от капота.

– Почему мне?

– Я бы не смогла. Не переношу вид кишок и всего такого.

Они выходят из машины, чтобы перевести дух. Окружающий их лес кажется и вовсе не лесом, а двумя черными стенами, загораживающими дорогу от внешнего мира. В свете желтых фар танцуют мотыльки, а на лице Мари – жуткая отстранённость. Поджав губы, она смотрит на Ворону, и спрашивает:

– Если я тебе кое что покажу, ты обещаешь, что никому не скажешь?

– А у меня есть выбор?

Мари подходит к закрытому багажнику пикапа, и говорит, что тот расклад таро – отчасти правда. Когда она проворачивает ключ в горизонтальной дверце, она говорит, что конфликт детства здесь совсем не причем.

– В любом случае, я хотела соврать, что у меня в багажнике собака, которую надо покормить.

Ворона всматривается в темноту нутра красного пикапа, и сначала видит колени. Затем связанные мужские руки, клетчатую рубаху, и голову в чем-то черном.

– Я нечаянно шибанула его прикладом пистолета, когда он пытался бежать. А так он в отрубе, можешь не переживать.

– Ты серьезно? У тебя же человек в богажнике! Кто он? – чуть ли не выкрикивает Ворона, отходя подальше.

– Да угомонись ты, – говорит Мари, тормоша заложника за плечо. – Если бы ты знал, что этот говнюк делал, ты бы поступил точно так-же как и я. Но не в этом суть.

Она достает из кармана припасенный бургер, и с силой впихивает его в рот очнувшемуся мужчины. Тот начинает мычать и рыдать. Ворона видит, как по его глазам бегут крупные слезы, и подумывает о сумке, которую он оставил на пассажирском сидении. Если придется бежать от этой сумасшедшей, то с сумкой можно попрощаться.

– Я сказала – ешь, – рычит Мари на мужчину, скармливая бургер. – Через сотню километров я дам тебе попить и возможность сходить в туалет. Но если вдруг что-то учинишь – ты знаешь, что я сделаю.