– Шерхан, если ты меня слышишь – моргни пожалуйста.

Шерхан моргает.

– Мы с тобой условимся на том, что если "да", то ты моргаешь один раз. А если "нет", то два раза.

Шерхан моргает один раз, и изучает обеспокоенное моложавое лицо своего друга и лекаря.

– Я не знаю, смогу ли тебе помочь, но в больницу тебя сейчас нельзя. Ты же не хочешь, чтобы у Мари были проблемы?

Шерхан моргает два раза, и думает: "Как бы там ни было – я не заслужил такой участи".

– Разумеется не заслужил, но мы все делаем ошибки, – говорит зеленоглазый, – Я тебе сейчас поменяю повязку, и обработаю входное отверстие. Пуля еще у тебя в голове, и не думаю, что у меня получится ее вытащить без вреда для тебя.

Шерхан не знал, должно ли быть больно сейчас или нет. Он разглядывал тонкие ловкие руки Сновидца, снимающие с его лба побуревшие от крови тряпки. Что бы там вчера не произошло – хуже уже не будет. Ему хотелось увидеть Мари.

***

– Ну что там, с попутчиком? – любопытствует зеленоглазый Сновидец, усевшись за кухонный стол рядом с Мари. Он наливает чай себе и ей, и она замечает, насколько Сновидец соскучился по новостям и сплетням, постоянно ухаживая за пациентом. Он совершенно не умеет скрывать любопытство.

– Он погадал мне на картах таро, и практически попал в точку. – отвечает Мари, – А еще все время пялился на мои бусы. Как ты иногда.

– Я тебе уже говорил, что они очень древние, и потому хранят в себе много энергии. Твои силы в них, и силы твоей покойной старшей сестры и родителей. Представь, сколько бусы лежали в земле, и ждали, когда их найдут?

– Точно как Шерхан, – вздыхает она, и смотрит на танец чаинок на дне кружки, – Точно так-же лежит, будто под землей, и ждет, когда его раскопают.

– С момента ранения прошло всего лишь три месяца. Даже в хороших клиниках восстановление занимает больше времени. Я конечно не нейрохирург, но как-то мне удалось одному бандиту пришить обратно ногу. – говорит Сновидец.

– Ты уже сотню раз рассказывал эту историю. Однако, если у тебя ничего не получится, у меня уже будет достаточно денег, чтобы оплатить ему лечение.

– Но ты боишься, что он стуканет на тебя ментам. Что это ты в него стреляла.

– Если бы я тебя не знала, я бы решила, что ты издеваешься надо мной. Но так и есть. Я каждый день говорю с ним, и прошу, чтоб на всякий случай он говорил, что сам пытался себя убить. Он соглашается, но очень легко врать, когда ты можешь только моргать и дышать.

– Я очень часто вспоминаю прошлое, – задумчиво говорит Сновидец, – Как было раньше хорошо, и не так мрачно как сейчас. И ты до истории с Шерханом не была такой дерганной и сумасшедшей. Да и он тоже… Я понимаю, как тебе сейчас трудно, Мари. Если тебя это успокоит, то мне тоже не просто. Я пытаюсь усидеть на двух стульях, и быть между вами нейтральной стороной. И я буду занимать эту сторону столько, сколько смогу. Но боюсь, что мне не избежать клейма врага для кого-то из вас.

Сновидец берет из пачки Мари сигаретку, и закурив – словно задумчивый кот щурится сквозь дым в окно. А из окна виднеется залитый солнцем холм, чудные сосны, кирпичные гаражи. И город – в мареве от дыма и теплого воздуха. Мари размышляет о том, что ей делать, если Шерхан оклемается, и вернет себе способность двигаться. Захочет ли он ей отомстить, или же простит? Никто не знал, что творится в его дырявой голове, и Мари на секунду задумалась, что тот паренек с перьями в волосах и с картами таро был бы сейчас кстати. Он бы разложил таро, а Сновидец помог бы верно их прочесть.

– Кстати, – говорит она, – Помнишь, как два месяца назад мужик сошел с ума, убил свою жену, и пытался убить дочь?