– Конечно, обещаю. А теперь выкладывай – я уже с ума схожу от напряжения.

– Энди, – робко начал Тед, – я влюбился…

И вновь замолчал.

– Правда? Мои поздравления, – ответил Эндрю, не зная, чего от него ждут.

– Спасибо, но, видишь ли, в этом-то вся и проблема.

– Не понимаю, Ламброс. Какая еще проблема?

– Обещаешь, что не станешь читать мне мораль?

– Честно говоря, не думаю, что у меня самого она есть.

Тед с облегчением взглянул на Эндрю и вдруг выпалил:

– Слушай, можно бывать у тебя в комнате пару раз в неделю днем, когда тебя нет?

– И это все? Из-за этого у тебя голова идет кругом? На какое время тебе нужно?

– Ну, – ответил он, – согласно внутриуниверситетским правилам Домов, девушки могут находиться в общежитиях с четырех до семи. Вы с соседями бываете в комнате во второй половине дня?

– У Уигглсворта – футбол, потом – ужин в спортивном клубе. У Ньюэлла то же самое, только с теннисом. У меня тренировка. Так что без проблем. Полная свобода действий – что бы ты там ни надумал.

Тед весь просиял.

– Господи, Элиот, как мне тебя отблагодарить?

– Заноси время от времени бутылочку рецины – не откажусь. Только вот что, мне надо знать имя этой девушки и внести ее в список моих гостей. Сначала может оказаться непросто, но наш комендант – классный парень.

Они придумали план, который поможет Теду и его возлюбленной («сошедшей с небес богине» по имени Сара Харрисон) наслаждаться гостеприимством Элиот-хауса. Все, что ему надо было сделать, – это предупредить Эндрю за несколько часов.

Бурно выразив свою благодарность, Тед вылетел из комнаты, словно паря на облачке.

Эндрю оставалось только размышлять о том, «Что это за штука такая – любовь?» – если выражаться словами выпускника Йеля Коула Портера[56].

И он совершенно не знал ответа на этот вопрос.

Весна для Джейсона Гилберта оказалась довольно удачной.

За весь первый сезон игр в университетской команде по сквошу его так никто и не сумел одолеть. Он стал капитаном теннисной сборной по одиночным состязаниям и тоже ни разу не проиграл. А венцом его достижений за второй курс стало присуждение ему звания чемпиона Всеамериканской студенческой ассоциации спортсменов-любителей и Восточного колледжа.

Благодаря этим успехам он оказался первым на своем курсе, чью фотографию напечатали в спортивном разделе несколько более многотиражной версии «Кримсона», то есть – в «Нью-Йорк таймс».

Если неприятный опыт с Клубами старшекурсников и подорвал поначалу его дух, это было совсем не заметно – по крайней мере, для его соперников в спорте.

В каждом американском университете есть человек, известный как «СКНК» – «Самый крутой в кампусе». В Гарварде гордились тем, что не признают уместность подобного определения.

Впрочем, как бы это ни называлось, Джейсон Гилберт-младший сейчас несомненно был центром студенческого внимания, всеми признанным героем – или, как сказал Шекспир, «примером примерных».

Уважение небольшого музыкального сообщества не помогало Дэнни Росси справиться с досадой, возникшей после унизительного эпизода с роялем. Он возненавидел Элиот-хаус и время от времени испытывал отвращение даже к главе Дома Финли за то, что тот затащил его в логово неприятных псевдоинтеллектуалов.

На его презрение большинство жильцов Дома отвечали презрением. И почти каждый раз он обедал в одиночестве, разве что Эндрю Элиот, заметив его, иногда подсаживался и пытался поднять ему настроение.

Развитие отношений Теда Ламброса с Сарой подтвердило обоснованность платоновской идеи о том, что любовь заставляет нас тянуться ввысь. Он получил пятерки по всем предметам курса классических языков. Более того, он уже не ощущал себя в кампусе чужаком. Может, потому, что он так много вечеров проводил в Элиот-хаусе.