– Я воспользуюсь Пятой поправкой[55], – возмутился он.

– Тед, я даже в темноте вижу, что ты чертовски стесняешься. Мне все равно, сколько у тебя было девушек до меня. Я просто хочу стать следующей.

– Нет, Сара. На заднем сиденье «Шевроле» – это все как-то неправильно.

– А я не против.

– Зато я против, черт возьми! В смысле, я хочу, чтобы наш первый раз случился в немного более романтичном месте. Например, на берегу реки Чарльз.

– Ты с ума сошел, Тед? Там жутко холодно! Как насчет мотеля «Киркленд»? Я слышала, они почти не обращают внимания на заселяющихся.

Тед сел прямо и покачал головой.

– Не выйдет, – печально вздохнул он. – Хозяин мотеля – друг нашей семьи.

– Значит, остается только этот прелестный «Шевроле».

– Прошу тебя, Сара, я хочу, чтобы все было по-другому. Слушай, в следующую субботу мы можем поехать в Нью-Хэмпшир.

– Нью-Хэмпшир? Ты в своем уме? Хочешь сказать, теперь нам придется каждый раз уезжать за сотню километров от дома, чтобы заняться любовью?

– Нет-нет-нет! – запротестовал он. – Только пока я не найду подходящее место. Боже, никогда так не желал жить в одном из Домов, как сейчас. По крайней мере, эти ребята могут приглашать к себе девушек на весь день.

– Ну, а ты не можешь. Я же застряла в Рэдклиффе, куда парней пускают раз в год по обещанию…

– И когда следующий запуск?

– Не раньше последнего воскресенья следующего месяца.

– Ладно. Можем подождать до этого дня.

– И что нам делать все это время, принимать холодный душ?

– Не понимаю, куда ты так торопишься, Сара?

– А я не понимаю, почему не торопишься ты.

На самом деле Тед не мог объяснить, чем его так беспокоила возможность «дойти до самого конца». Он рос с мыслью о том, что любви и сексу соответствуют совершенно различные типы женщин. Пусть они с дружками, раздуваясь от гордости, рассказывали о своих подвигах с «доступными» девицами, никто из них и помыслить не мог о том, чтобы взять в жены не девственницу.

Пусть он не смел признаться в этом даже самому себе, подсознательно Тед не понимал, почему такая «хорошая» девушка, как Сара Харрисон, спешила заняться любовью. Поэтому он и хотел отложить все до дня посещений в ее общежитии: ему нужно было время подумать о том, как чувственность и любовь могут быть частями единого целого.

Однако где-то в глубине души его мучил один вопрос, и Тед все пытался сообразить, как бы поделикатнее об этом заговорить.

– Эй, что тебя так беспокоит?

– Не знаю. Просто… жаль, что я не первый.

– Но это не так, Тед. Ты первый мужчина, которого я полюбила.

– Эндрю, ты сегодня занят? – нервничая, спросил Тед. – Можешь уделить мне пять минут после того, как закроешь библиотеку?

– Конечно, Ламброс. Сходим в «Гриль» и съедим по чизбургеру?

– Думаешь? Ну, вообще-то я хотел бы поговорить в более приватной обстановке.

– Тогда можем взять еду с собой и пойти ко мне.

– Было бы здорово. Я принесу кое-что особенное, чтобы запить чизбургеры.

– Ух ты! Звучит весьма интригующе, Ламброс.

В четверть первого ночи Эндрю Элиот выложил на столик в своей комнате два чизбургера, а Тед достал из своего портфеля бутылку.

– Ты когда-нибудь пробовал рецину? – спросил он. – Это традиционный греческий напиток. Вот, решил тебя угостить.

– В честь чего?

Тед опустил голову и сконфуженно произнес:

– Если честно, это что-то вроде взятки. Хочу попросить тебя об одной услуге, Энди. Об очень серьезной услуге.

По смущенному виду друга Эндрю решил, что тот сейчас будет просить у него денег.

– Даже не знаю, как тебе сказать, – начал Тед, пока Эндрю наливал рецину. – Но независимо от твоего ответа пообещай, что не расскажешь об этом ни единой душе.