О чем молчат могилы Роман Брюханов
Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу.
Евангелие от Марка, 4:22
1
Покоившийся на столе телефон ожил, задрожал, застонал протяжно и горько, наполнил окружающее пространство скрежетом.
Очнувшись от обеденной дремы, Лена часто заморгала, зашлепала губами, пытаясь поскорее прийти в себя и сообразить, что происходит. Она выпрямилась в кресле, нахмурившись, покосилась на телефонный аппарат, с силой потерла лицо. Часы над входной дверью показывали без четверти два.
Аппарат не унимался.
Лена откашлялась, приводя голос в порядок, и потянулась к трубке.
– Похоронное бюро «Никольское», Зацепина Елена, слушаю вас.
– Здравствуйте, – мелодичный голос принадлежал, вероятно, молодой девушке.
– Добрый день.
– У нас могила обвалилась, – сказала девушка.
– Вы попали в отдел кадров, – ответила Лена. – Вам нужно позвонить в отдел по работе с клиентами, номер…
– Помогите, пожалуйста, – словно не расслышав, продолжала собеседница. – У нас могила обвалилась.
– Девушка, я вам объясняю, я не занимаюсь этими вопросами. У меня кадры. А вам надо…
– Ну, пожалуйста, – умоляла девушка. – Я только вам смогла позвонить. Помогите. Могила обвалилась. Ваши люди рядом копали, и она обвалилась.
Вздохнув, Лена взглянула на часы. В клиентском отделе сейчас все равно никто не ответит.
– Ладно, – сдалась она, – вы у нас обслуживались?
– Нет. Просто ваши люди копали…
– Откуда вы знаете, что это наши?
Молчание.
– Кладбище… – спросила Лена. – Кладбище какое?
– Красносельское. Наши могилы с южной стороны, номера мест не знаю, но вы увидите. Там могила обвалилась.
– Ваши… – рассеянно произнесла Лена, записывая данные на желтый стикер. – Угу. Ваших родителей? Бабушка, дедушка? Кто там? Фамилии?
– Могилы с южной стороны, – повторила девушка. – Вы увидите. Помогите, пожалуйста.
Короткие гудки. Лена некоторое время слушала их, затем пожала плечами и вернула трубку на аппарат. После обеда она занесла стикер в клиентский отдел и посчитала свой долг выполненным.
2
Елена Зацепина, кадровик с двенадцатилетним стажем, к тому же человек педантичный и аккуратный, всегда тщательно прибиралась на рабочем месте. Поэтому желтый стикер со сделанными накануне записями увидела сразу, как вошла в кабинет утром. Он красовался посреди стола, уголки стикера слегка загнулись кверху, в нижней части карандашом было написано «Там нет мест».
Лена переклеила стикер на монитор и набрала номер клиентского отдела.
– Тань, что значит «нет мест»? – с ходу спросила она, когда ей ответили.
– И тебе доброе утро, Лен, – ответила Таня. – Это значит, что южная сторона Красносельского давно занята, там уже не хоронят.
– И что?
– А то, что наши не могли там копать. Ты ошиблась. Ну, или тот, кто тебе звонил, – она помолчала. – Может, кладбище другое?
– Да нет… – неуверенно сказала Лена. – Вроде про Красносельское шла речь. Блин.
– Уточни, – посоветовала Таня.
– Да я не могу уточнить, – пробормотала Лена. – Они номер не оставили… И вообще! – вдруг вспылила она. – Какого черта я этим должна заниматься?! Ваша работа! Участок не мой!
Она бросила трубку, сорвала листок с монитора, скомкала его и швырнула в мусорное ведро. Сразу зазвонил телефон. Лена удостоила его грозным взглядом, выругалась про себя и сняла трубку.
– Тань, прости, – начала она, – что-то я погорячилась…
– Вы не помогли, – услышала она знакомый мелодичный голос. – Помогите, пожалуйста. Могила совсем обвалилась.
– Ой, – осеклась Лена. – Да, девушка, здравствуйте! Хорошо, что вы позвонили! Вы знаете, наверное, произошла ошибка… Мы не нашли, кто бы мог копать на Красносельском. Вы уверены насчет кладбища?
– Да, с южной стороны. Места я не знаю…
– Я помню это, да, – сказала Лена, потирая лоб. – Но там не хоронят уже давно. Там не должны были копать.
– Ваши там копали, я знаю. Могила обвалилась, – настаивала собеседница.
«Сколько ей лет? – подумала Лена. – Голос молодой. Двадцать? Может, меньше?»
– Я… – начала она.
– Помогите, прошу вас, – повторила девушка и отключилась.
– Да что ж такое-то! – воскликнула Лена, хлопнув трубкой по аппарату.
Она покосилась на мусорное ведро. Скомканный желтый стикер лежал на горе мятых бумаг. Вечером уборщица заберет мусор, и стикер навсегда покинет кабинет, никто никогда о нем не вспомнит. Или вспомнит? Лена поморщилась.
– Я только проверю, – пробормотала она сама себе.
Затем нашла в сотовом нужный номер, набрала его.
– Алло, Геннадич, привет! Это Лена Зацепина, из кадров. Да, благодарность тебе вписала. Слушай! – Кто-то постучался и попытался войти в кабинет, но Лена шикнула на него, и он ретировался. – Слушай, ты ведь сегодня на Красносельском? Проверь для меня кое-что. Спасибо! Дело такое…
3
Когда Дмитрий Геннадьевич перезвонил, у него, по традиции, было две новости: плохая и хорошая.
Хорошая заключалась в том, что землекопы действительно в последнее время ничего не копали на Красносельском кладбище, тем более в южной части, давно занятой. Значит, «Никольское» было не при делах. Баба с возу, как говорится. Плохой новостью стало то, что каких-либо осыпавшихся могил на кладбище Геннадич не нашел.
– Да как так-то? – спросила Лена.
– А это наше ли Красносельское? – спросил вместо ответа смотритель.
– Ну, – она замялась. – Я думаю да. А есть другое?
– Имеется одно, – Лена представила, как Геннадич при этом разглаживает свои пышные, белые, как первый снег, усы, и хитро щурится. – Заброшенное. Это оно Красносельское. Наше-то было Новое, когда здесь хоронить начали. А когда то, старое, забросили, название и перекочевало.
– Ничего не понимаю, – сказала Лена. – Значит, Красносельских два?
– И да, и нет, – засмеялся смотритель. – Настоящее – старое. А это уже по привычке стали называть. Новое-то по эту сторону села, ближе к городу. А то – за селом, между холмов, в распадке. Там мои дед с бабкой лежат. Туда и дороги, наверное, нет уже, я тыщу лет не бывал.
Лена помолчала.
– Кто тогда там копал? – наконец, спросила она. – И чья могила там обвалилась?
– Вот чего не знаю, того не знаю. Ошиблись, небось. Смотрителя там нету, проверить некому, – он помолчал. – Так ты, говоришь, благодарность-то мне вписала?
– Вписала, Геннадич, – рассеянно ответила Лена. – Вписала.
4
В пятницу никто, кроме Лены, засиживаться в офисе не стал.
Когда раздался телефонный звонок, она не удивилась, словно ждала его. Лена сдернула трубку с аппарата, чтобы вновь услышать молодой голосок:
– Совсем-совсем могила обвалилась. Помогите, пожалуйста!
– Послушайте, девушка, – раздраженно начала Лена, – что вы мне голову морочите?! Какая могила? Чья могила?
– Моя могила, – чуть слышно произнесла собеседница, и по спине Лены побежали мурашки. Во рту пересохло, поэтому она не сразу смогла выдавить из себя хоть слово.
– Эээ… – прохрипела она наконец. – Вы кто?
– Умоляю вас, помогите! Я только вам смогла позвонить. С южной стороны, под холмом. Ваши копали, и она обвалилась. Скорее! Очень прошу! Надо поспешить!
Короткие гудки.
Лена почувствовала, что кондиционер не справляется со своей работой, потому что капли пота устроили гонки на ее спине. Кто быстрее стечет в трусы, эгей! И претендентов на первое место, казалось, было не меньше десятка.
Когда ватное ощущение в ногах прошло, Лена встала и сделала несколько кругов по кабинету. Могло ей послышаться то, что сказала девушка про могилу? Тяжелая неделя, куча бумажной работы, жара…
Лена села и откинулась на спинку кресла. Любопытство никогда не было чертой ее характера, но и звонков, подобных этому, она никогда не получала. Лена понимала, что существует только один способ все выяснить.
– Алло, Геннадич, это Лена опять. Ты можешь завтра съездить со мной на старое кладбище?
– Ты что? Я ж на посту. Я тебе дорогу объясню. Сама и сходи.
Странно, что старик не задался вопросом, зачем ей это надо, хотя она и сама не могла себе ответить. Сердце замирало, а душа покрывалась инеем при мысли о том, что придется тащиться на заброшенное кладбище в одиночку. Позвонить бывшему мужу? Наверняка, поднимет на смех. Подруг попросить? Они трусихи почище нее, те точно откажут.
Лена поднялась и вперилась взглядом в телефонный аппарат. «Откуда ж ты мне звонишь? – мысленно спросила она. – Оттуда ведь не звонят».
5
Субботнее утро выдалось солнечным и душным. Лена надела спортивный костюм, сложила в рюкзачок фонарик, термос с чаем, пару бутербродов, пакет огурцов с родительской дачи и вызвала такси до Красного села.
Геннадич все толково объяснил, хотя глубоко в душе Лена надеялась, что его рассказ будет невнятным, и она сможет сама перед собой оправдаться, почему найти кладбище не получилось. А искать, собственно, и не пришлось. От села к погосту вела заросшая полынью и конским щавелем дорога, по которой когда-то, возможно, передвигались машины, теперь же можно было пройти только пешком, протискиваясь между зарослями травы и подныривая под низко нависающие ветви деревьев.
Лена миновала почерневшие остовы двух заброшенных домов, тянувшихся к небу закопченными печными трубами и, натянув рукава кофты на кисти рук, с замиранием сердца стала прокладывать себе путь в чаще из высокой, в человеческий рост, полыни, с ужасом понимая, сколько всякой живности сейчас повиснет на ней, а возможно, даже заберется под одежду. На козырек кепки налипала противная тягучая паутина, иногда с сидящими на ней огромными пауками, некоторые из которых норовили, раскачиваясь, зацепиться за нос. Лена брезгливо смахивала их рукавами, каждый раз взвизгивая от страха.
