Голоса приближались. Теперь Лена отчетливо слышала: одному не нравилось, что его напарник слишком торопится, отчего первый цепляется ногами за кочки, обвиняемый же вовсю доказывал коллеге, что тот слюнтяй и нытик, и не следовало брать с собой его, а лучше Коляна, ведь Колян – мужик. Они остановились у ямы и замолкли. Дважды щелкнула зажигалка, в сторону Лены потянуло табачным дымом.

Осторожно, стараясь не издавать ни звука, она отложила в сторону рюкзак и медленно поползла на животе к мощной корневой системе дерева, когда-то прочно удерживавшей исполинское растение в земле. Корни причудливо переплетались между собой, образуя своего рода решетку, между прутьями которой протиснулся бы далеко не всякий зверь. Одно из таких отверстий позволяло Лене наблюдать за происходящим.

Землекопы молча курили. У их ног лежал черный полиэтиленовый мешок с чем-то крупным, длиной (в человеческий рост) около двух метров. Лена не могла припомнить их лиц. Вроде бы не видела этих людей раньше. Конечно, ведь они для нее были только ФИО и дата рождения в табеле. Закончив, мужчины бросили окурки в яму. Тот, что был повыше и покрепче, взялся за ближний к нему конец мешка, второй – вероятно, тот, вместо которого нужно было взять Коляна – подхватил другой.

– И ррраз, – сказал высокий.

Мешок шлепнулся в яму. Лена вздрогнула.

Первые комья земли, полетевшие в могилу, стучали по полиэтилену и тому, что было внутри. Без сомнения, более мерзких звуков Лена в жизни не слышала. Когда слой почвы покрыл кошмарную тайну, в спертом воздухе старого заброшенного кладбища раздавалось только клацанье вонзаемых в грунт лопат.

Лена отползла к рюкзаку.

Появление этих двоих вызвало еще больше вопросов, чем казалось сначала. Почему землекопы «Никольского» участвуют в тайном захоронении каких-то трупов? Сколько здесь еще закопано людей, за которыми смерть пришла раньше срока, и чьи родственники никогда не получат их тела, чтобы похоронить, как положено? Не об этом ли на самом деле предупреждала ее Анастасия?

Через некоторое время стук лопат прекратился, и мужчины опять закурили.

– Че там шеф говорил, надо кого-то еще тут закапывать? – спросил один хрипло.

– Тебе какое дело? – огрызнулся другой. – Все равно я тебя больше не возьму. Коляна возьму. Колян – мужик.

Оба помолчали.

– Да не гони, – умиротворяющим тоном сказал первый. – Мне бабки во как нужны. Ирка алименты требует, задолбала уже.

– Тут больше никого не будем, – после небольшой паузы тихо ответил напарник. – Тут и так уже человек двадцать зарыли. Палево.

– А где тогда?

– Не знаю. Он не сказал. Тебе не пофиг? Пошли.

Негромко переговариваясь, они стали удаляться. Лена выглянула из укрытия только тогда, когда их не было ни видно, ни слышно.

Туман совсем растворился. Над ухом зажужжал комар, и Лена шлепнула себя по щеке.

Она вышла к свежей могиле, с замиранием сердца понимая, что сейчас там лежит чей-то (муж, отец, сын?) родственник, а она никак не вмешалась в происходившее. Но что могла сделать она, сотрудник отдела кадров похоронного бюро, против двух землекопов, похоронивших за свою жизнь больше людей, чем она оформила на работу? Пускай один из них был нытиком и в подметки не годился Коляну.

Лена очистила могилы Димы и Насти от веток, сухих листьев и травы, платком стерла с надписей оставшуюся грязь так, чтобы они четко читались. Потом зачем-то перекрестилась, не будучи уверенной, что делает это правильно, и двинулась в обратный путь.

7

Все утро понедельника Лена не находила себе места. Работа не шла, цифры на мониторе расплывались, концентрация не включалась. Чувство вины за бездействие прочно обосновалось в груди, то вспыхивая сильнее, то спадая до едва ощутимого покалывания.