Что если Она – инструмент контроля? Сказочка для доверчивых детишек-калду, дабы держать нас в узде? Я сильно сомневаюсь, что тьма – разумна. Что она видит каждого из нас. Что она следит за каждым из нас. Оценивает. И, исходя из того что видит, наказывает нас или награждает.

Глядя на крест оконного переплета, я думала, что горизонтальная линия – это я. Валяюсь тут, словно гнилое бревно или падаль. Беспомощная. Никому не нужная. Бесполезная. Бессмысленная. Impotens. Invalida. Вертикальная линия – это Раймахия. Безумный. Окаянный. Прóклятый. С не запятнанной страхом душой.

О, Раймахия!.. Я до боли сжимаю бедра, и сладостная волна бежит по позвоночнику, пронзает тело до самой макушки. И, словно вспышка, пред глазами возникает картина: От горизонта до горизонта видны только горы. Сияющие, покрытые снегом вершины. Величественные и безжизненные. И на одной из них, на самой высокой, стоит колдун. Он длинноволос и широкоплеч. На нём одеяния из грубой черной кожи и меховой плащ из шкуры убитого им тигра. Он смотрит прямо на солнце. В его взгляде горит огонь лютой ненависти. Во всей его стойке ощущается угроза. Он стоит час. Два. Три. Но вот извлекает из ножен кинжал и, подняв руку вверх, направляет его острием на светило. Я убью тебя! – шепчет он, стиснув зубы. – Я убью тебя, проклятый Шамáш!

За черным крестом оконного переплета бледнело предрассветное небо. А я всё думала, думала… Я была где-то глубоко в себе. Во мне зрела мысль, которую я пока не понимала. Где-то там, в черных безднах моей души вызревало сложное и неоднозначное решение. Но слов, дабы выразить это, я пока не находила. Я только чувствовала, что стою на пороге. На пороге чего? Я не понимала. То было смутное ощущение. Предчувствие предчувствия, что нужен один шаг. Один дерзкий шаг.

Каждое мгновение, думала я, мы принимаем решение. Оно может быть всего лишь мыслью, неосознанным молчаливым согласием. Но каждое, каждое мгновение нашей жизни мы в глубине своего сердца, в самых сокровенных тайниках души говорим одно из двух. Либо. Я принимаю всё, что со мной происходит, происходило, и будет происходить с покорностью и смирением. С покорностью овцы. Со смирением раба. Либо. Я не согласен! Я не принимаю происходящего! В моей жизни всё будет так, как я хочу! Моё решение – закон! Моё желание – закон! Моя цель – единственный смысл моей агонии и моей борьбы! И я лучше сдохну, пытаясь осуществить задуманное, чем буду плывущей по течению щепкой! Каждое. Каждое мгновение. С момента, как в нас проявляется воля, и до момента, как вместе с последним вздохом она покидает нас.

Когда тьма за окном стала отступать пред натиском света, когда утро запустило в мир свои изогнутые белые пальцы и заглянуло в мой покой, я услыхала внутри своей головы едва различимый голосок. Кто-то, кто сидел глубоко-глубоко внутри меня шепнул:

– Убей солнце, моя прелесть! Убей это чёртово солнце!

Свесив ноги с постели, я долго смотрела на сполохи тлеющих углей – поленья, что мамá подкинула перед уходом, почти полностью догорели. Я набиралась мужества, которого мне всегда так не хватало.

В комнате было тепло. Едва уловимо пахло гарью.

Затем перевела взор в темный угол, там на стене спокон века висел crucium – тау-крест с рельефным изображением раскинувшей руки Матери.

Наконец, я стала на пол и сквозь темный натопленный воздух пошла к своей цели.