старика

Крест оконного переплёта…

Горизонтальная линия – это горизонт, orbis mundi, плоскость раскинувшегося под небом мира. Вертикальная – бесконечный космический мрак, в который погружена вселенная, которым окружена Земля. Даже днём, когда кажется, что тьма отступает пред натиском света, она каждое мгновение напоминает о себе – неустанно давит сверху вниз на каждую живую тварь, пригибая её к земле, к будущей могиле. Я всегда рядом, как бы говорит тьма. Даже когда ты не видишь меня, даже когда купаешься в лучах золотого солнца, Я – над тобой, выше облаков, выше неба. Чувствуй Меня. Не забывай про Меня. Memento Me.

Тьма… Сколько раз я лежала в этой тьме в гробу, снова и снова повторяя, словно молитву, заветную фразу: «Я мёртвая. Мёртвая. Мёртвая…», пытаясь хотя бы так причаститься к Матери. Надеясь ощутить на себе Её взор. Ожидая хоть какого-то подтверждения с Её стороны, что Она действительно существует. Что Она – не выдумка и не аллегория какого-то высшего принципа, но существует как осязаемая и наделенная сознанием сущность. Но подтверждений все не было и не было. Ни разу. Даже, когда я попросила Царицу вселенной, попросила первый и последний раз в жизни, о том, что было для меня действительно важно… попросила ничтожную крошечку – дать мне силы справиться с испытанием, дабы начать служить Ей по-настоящему… только и всего… ведь для Нее, сотворившей Вселенную, это не составило бы ни малейшего труда… но даже тогда Мать никак не проявила Себя. Она отвергла меня. Проигнорировала. Сделала вид, что не видит и не слышит меня, что я для Нее – пустое место. Ничто. Nihil. Но если Она не слышит самой чистой устремленной к Ней молитвы, если не видит самой искренней и преданной любви, то, может быть, Она не видит и не слышит никого из нас? И никакая Она не всё-видящая, всё-слышащая, всё-чующая и всё-ведающая, а слепая, глухая и бесчувственная. Не даром один из Её символов – caput mortuum. Череп – глух, слеп и ничего не ощущает. Он – мертвая кость. А кость не способна ни видеть, ни слышать, ни чувствовать. Кость – мертва. Ты можешь крушить ее молотом, пилить пилой или жечь огнём – она не проронит ни звука… Мать относится к нам как относится океан – к планктону, что кишит в его водах – с титаническим равнодушием. Матери нет до нас дела. Что бы мы ни сделали, как бы ни лезли из кожи вон, мы никогда, никогда, никогда, никогда не сможем это безразличие победить. И если однажды мы, калду всего мира, вдруг исчезнем, Она даже не заметит.

Я думала о том, что уже многие тысячелетия мы делаем то, что делали наши отца и матери. А до них – их отцы и матери. А до них – их родители. Мы несем простецам погибель, уничтожаем их скотов и урожай, насылаем бедствия и поветрия. И эта эстафета передается из поколения в поколение уже бездну времени. И мы убеждаем себя, что тем самым служим Матери. Но если хорошенько подумать, то все, кого мы уничтожаем, и так явятся пред Её сияющим троном. Без наших усилий. Все и так канут в небытие. Тогда получается, что мы, калду всего мира, несем простецам погибель с одной единственной целью: придать хоть какой-то смысл нашему совершенно бессмысленному существованию.

Вот, скажем, Старик и мамá. Они поклоняются Матери. Служат Ей. Но никто и никогда толком не видел Её. Не слышал. Не ощущал Её присутствия рядом. А то, что я ощутила на дне озера, мне могло просто померещиться. Я могла это выдумать. А эти пятна на моём плече – в том состоянии я вполне могла их сделать сама.

Что если Мать – всего лишь выдумка? Мифологический персонаж… игра воображения… плод чьей-то фантазии…