Имя Бернардо Макиавелли регулярно встречалось среди участников собраний городских советов 1460-1470-х годов., что говорило о его вовлеченности в политическую жизнь города. Однако в списках ораторов и лидеров дискуссий его имя появлялось редко – Бернардо предпочитал держаться в тени, наблюдая и анализируя, но не выставляя напоказ свои политические симпатии.

Однажды ему довелось присутствовать на собрании совета Восьмидесяти, где обсуждался вопрос о новых налогах, предложенных Пьеро Медичи. Он сидел в дальнем углу зала, внимательно слушал жаркие дебаты. Когда один из членов совета обратился к нему за мнением, он ответил с дипломатичной сдержанностью:

«Я полагаю, что благосостояние республики требует жертв от всех граждан. Однако мудрость управления состоит в том, чтобы эти жертвы были справедливо распределены между всеми сословиями.»

Этот ответ, не содержавший прямой критики предложения Медичи, но и не выражавший безоговорочной поддержки, был типичным примером той политической линии, которой придерживалась семья.

На одном из собраний флорентийского совета Двухсот, где решался вопрос о новых налогах, предложенных сторонниками Медичи. Бернардо Макиавелли присутствовал среди других граждан, но держался сдержанно. Когда один из ярых сторонников Медичи, Франческо Сассетти, выступил с пламенной речью в поддержку налоговой инициативы, а оппозиционер из семейства Альбицци резко возразил, Бернардо хранил молчание.

Макиавелли всегда так, – шепнул один из членов совета. – Слушает больше, чем говорит. Не примыкает ни к какой фракции открыто. Умный человек – понимает, что в нашем городе опасно иметь слишком явные политические пристрастия.

После собрания один из членов совета стал свидетелем короткого, но показательного разговора. Лоренцо Медичи, уже получивший прозвище Великолепный, остановил Бернардо в коридоре.

Мессер Макиавелли – произнес Лоренцо с вежливой улыбкой, – я заметил, что вы не высказались сегодня по вопросу налогообложения.

Не считал себя достаточно компетентным, чтобы добавить что-то значимое к обсуждению, Ваша светлость, – ответил Бернардо с легким поклоном.

«Скромность украшает мудреца», —заметил Лоренцо. – Но я слышал, что в своей библиотеке вы храните редкие труды по государственному устройству Рима. Возможно, однажды вы окажете нам честь и поделитесь своими размышлениями об этом? Говорят, ваш сын проявляет незаурядный интерес к политическим наукам.

Никколо еще молод, но действительно любознателен, – сдержанно ответил Бернардо. – Буду рад служить Флоренции и дому Медичи своими скромными знаниями, когда представится возможность.

Эта короткая беседа иллюстрировала всю сложность положения семьи Макиавелли. Они не были ни открытыми сторонниками, ни противниками Медичи, сохраняя достаточную дистанцию, чтобы выжить в случае политических потрясений.

Политическая ориентация семьи Макиавелли в бурном XV веке оставалась умеренно республиканской, но прагматичной. В отличие от некоторых старинных родов, открыто противостоявших возвышению дома Медичи, Макиавелли занимали осторожную позицию, стремясь сохранить независимость, но избегая прямого конфликта с набирающим силу семейством банкиров.

Бернардо Макиавелли не входил в ближайшее окружение Козимо и Пьеро Медичи, но и не принадлежал к их активным противникам. В реестрах собраний различных советов, датированных 1460-1470-ми годами, его имя встречается среди участников, но не среди лидеров дискуссий. Примечательно, что после заговора Пацци 1478 года, направленного против Лоренцо Медичи, Бернардо не пострадал, хотя некоторые его знакомые подверглись репрессиям.