Ничего чудесного Ирина Кузина

Зоя медленно поднималась по лестнице. Очень болели ноги. И руки. «Есть во мне что-нибудь, что никогда не болит?» Она хмыкнула, вспомнив недавний разговор с доктором в больнице. «Как себя чувствуете?» – спросил тот при обходе. «Хорошо» – машинально ответила она. Доктор опешил, а потом рассмеялся: «Что же вы делаете среди хроников и инвалидов?»

«Ох! Неужели инвалидность? Портниха… Руки швейную иголку с трудом держат. А ноги отказываются ходить, не то что… клиентов искать. И все на мне. Один сын в армии, другой работу по вкусу найти не может. Уж не знаю, кому и молиться. Муж… Ну про мужа и вспоминать не хочется».

У двери их квартиры стоял маленький сухонький старичок и улыбался, заглядывая ей в глаза.

– Вы к нам? – спросила Зоя. Тот молча кивнул и стал будто бы еще меньше ростом. Она с трудом повернула ключ в замке.

«Что-то муж говорил недавно. Кого-то вроде в гости ждал…» – подумала Зоя.

– Проходите, не стойте в дверях, – пригласила она дедушку (так она его назвала про себя).

Выложив в холодильник кусок колбасы и хлеб в хлебницу, она вышла в прихожую, думая о своем. Дедушка сидел на кушетке, сложив ручки на коленях, и все так же смущенно улыбался. А рядом с ним кот Тимон Васильич, с таким видом, будто они давным-давно знакомы. «Ну и ну! – подивилась Зоя. – Это наш-то забияка, который чужих терпеть не может!»

– Ой, да проходите же в комнату! – спохватилась она. «Хорошо, комната младшего сына свободна, – подумала женщина и тут же удивилась: – А где же его вещи? Нет, как-то неловко расспрашивать. Ладно, у мужа спрошу, когда вернется. Конечно, денег нет, из продуктов колбаса, хлеб да то, что на огороде сил хватило вырастить. Ну да чем богаты! Будет, горе мое, в другой раз думать, прежде чем гостей приглашать».

Вечером муж пришел сильно навеселе, и поговорить с ним не удалось. На следующий день, придя с работы, Зоя обнаружила в доме приятную перемену. Чисто подметено, посуда перемыта, а в хлебнице буханка необыкновенно вкусного и душистого хлеба. «Ай да дедушка! Помощника Бог послал. Я уже и забыла, когда мои что-то по дому делали».

Так и повелось. Утром она оставляла деньги и список того, что нужно купить (самое необходимое). Возвращалась в прибранный дом. Все было куплено. И сдача до копейки – на столе. Муж уехал на рыбалку. У нее мелькнула мысль, что надо бы спросить, как зовут гостя. А впрочем, уже привыкла обходиться «дедушкой». Их обоих это вполне устраивало. А кот Тимка «прописался» в дедушкиной комнате.

Иногда Зоя встречала их во время прогулки на улице, и вид у обоих был, как у заговорщиков. Если дедушка отдыхал, сидя на скамейке, кот сидел рядом, а то и у него на коленях. Чудеса да и только!

Незаметно прошла неделя. Зоя помирилась с мужем, жаря рыбу, добытую на рыбалке. И между прочим спросила его:

– А дедушка надолго к нам? – Увидев изменившееся лицо мужа, добавила: – Да нет, он мне не мешает, скорее, наоборот.

– А разве это не твой родственник? – изумленно спросил муж. Хорошо, дедушка в это время гулял и не слышал их разговора. На всякий случай они проверили вещи. Тут же посмеялись над собой: «Было бы что красть!» Решили, когда гость придет, спросить его, надолго ли он… к ним. Но когда тот, смущенно улыбаясь, вошел с улицы в дом, ни у кого из супругов язык не повернулся задать этот вопрос.

«Да пусть живет! – решила Зоя и пошла на кухню. – Замерз, небось. Чай хороший купила, пусть побалуется».

«В конце концов, меня это меньше всех касается», – муж устремился в свою комнату к телевизору.

Зоя с мужем почти перестали ссориться. Не то чтобы они стеснялись постороннего человека, а вот не хотелось, и все тут! А дедушка совсем освоился. Готовить стал немудреную еду: картошки отварит, яичницу с луком поджарит – только скажи. Весь просияет, что услужить может. А так его в доме не видно и не слышно – будто и нет совсем.

Прошла еще неделя. В воскресенье за обедом муж вдруг спросил:

– Может, все-таки в милицию заявить? Вдруг он потерялся, и его ищут родные? Странный он какой-то. Почти не говорит и все время улыбается. Может, того, а?

– Надо же! Мы до сих пор не подумали о родственниках… настоящих, – удивилась Зоя и задумалась. – Надо бы сначала с ним поговорить. Вот придет с прогулки…

Но прошел час, за ним второй, третий… Они вдруг поняли, что дедушка не придет. Оба, пряча друг от друга глаза, стали бродить по квартире, машинально осматривая углы – не осталось ли каких вещей постояльца? Может, вернется за ними.

– Дай Бог, чтобы он нашелся. У своих родных, – с тревогой в голосе произнесла Зоя и посмотрела на мужа. – А ты не мог его обидеть чем-нибудь?

– Да ты что? – вскинулся тот. – Я на него дышать боялся, такой он щуплый, прямо светится насквозь. – И добавил: – А славный был дед. Как-то неуютно без него, что ли?

– Неужели не догадался взять бутерброд с остатком колбасы? – Зоя с надеждой заглянула в холодильник. Колбаса была на месте.

– Холодно сегодня! Зима на носу. Сказал бы, что уходит, я бы ему старую жилетку меховую отдал. Мне мала совсем, а ему бы в самый раз! – почесал в затылке муж. «Может, вернется?» – прочли они в глазах друг у друга. И спешно занялись какими-то делами, прислушиваясь к малейшему шороху за дверью.

Дедушка ушел. Насовсем. А через некоторое время стало окончательно ясно, что и кот пропал. Он и раньше, бывало, по неделе гулял неизвестно где. Но прошла неделя, другая, а о нем ни слуху ни духу. Так больше никто и не видел.

Удивительно, но с тех пор в доме у них практически не переводился свежий душистый хлеб. Даже когда Зоя болела и не могла выйти из дома. То соседка занесет: «Такой хлеб сегодня небывалый! Я и на вас купила. Деньги потом отдашь». То сын с невесткой (раньше им в голову не приходило такое) как ни придут – всегда со свежим хлебом. Бывает, что подруга заглянет: «Ой, такая выпечка нынче! Белый хлеб – пирожных не надо! Вареньем намазать – вот и торт». И все реже и реже вспоминала Зоя «своего» дедушку.

А на Крещенье, в Зоин день рождения, вернулся сын. Из Чечни.

Зоя ждала гостей и с ног сбилась, хлопоча по хозяйству. Идя мимо комнаты сына, она услышала, как он, понизив голос, рассказывает другу:

– Представляешь, под Новый год выпало мне дежурить на КПП. И приблудился к нам дед. Маленький, росточком с ребенка. И вроде как не в себе, молчит да посмеивается. Связался с частью. Командир приказал срочно к нему доставить. Бегом – туда и обратно. Уже издалека услышал взрывы… – Сын обернулся на дверь и, увидев мать, поспешно спросил:

– Да, мам, а Тимка-то наш где? – Словно только сейчас заметил отсутствие в доме своего любимца.

– Что за дед? – машинально спросила Зоя. И тут сердце у нее ёкнуло: – Ох, сынок! – она прижала руки к груди.

Зазвонил телефон. Давняя клиентка решила обновить свой гардероб. Только положила трубку, весело забарабанили в дверь.

Пришли гости. Отпраздновать возвращение солдата.

Живым и невредимым.

«Господи! До чего же приятно получать письма. Но самой писать…» Она разбирала стопку писем и открыток от родных, мысленно разговаривая с ними. С цветной фотокарточки, стоящей в нише над секретером, на нее смотрел отец. Любовался ею. Казалось, вот-вот подмигнет: «Ну что, доча?» И поздравит c днем рождения. Юбилейным… Рука не поднимается повязать черную ленточку на уголок.

«Мои хорошие!» – она улыбнулась. Так она начинала каждое письмо. А получая ответ от мамы или от сестры, так живо представляла себе содержимое письма, будто погостила дома. Зачитывала сыновьям и мужу отдельные места, смешные, курьезные случаи, происходившие с отцом.

Машинально поправила стопку бумаг на верхней полке. Посыпались фотокарточки… Сверху вороха оказался черно-белый снимок из тех, которыми был набит дома не один чемодан. Первомайская демонстрация. Отец в кожаном пальто, нараспашку, как он сам. Мама – в элегантном плаще, с волосами, уложенными в высокую прическу по моде начала шестидесятых. Младшая дочка прильнула к отцу, а старшая – стояла, вытянувшись в струнку, сдвинув брови и плотно сжав губы. Ух, характер!

Она любовно разгладила фотоснимок: «Замечательная пара!» Миниатюрная, красивая зрелой материнской красотой женщина с белозубой улыбкой… Рядом отец – душа любой компании.

Бабушка рассказывала: «Высокий, статный, чуб кудрявый, гармошка в руках – первый парень на деревне». На гармошке, на баяне, на аккордеоне – сам выучился играть, а возьмет в руки инструмент – будто родился с ним. Так доволен был, что дочки учатся играть на фортепиано. И очень расстроился, когда сынок – подающий надежды шестилетний скрипач – перестал посещать занятия музыкой. На пути оказалось непреодолимое препятствие – пирожковая. Пропал талант!

– Милый, милый папка! Надо же, почти в семьдесят лет быть таким смешным и наивным. Накануне дня пожилого человека пришел в отдел соцобеспечения, намекнул, что придет завтра всех поздравить. И добавил, что у него, между прочим, в этот же день – день рождения. Так ли важен был символический подарок, который ему вручили? А он каждой сотруднице слово доброе сказал, комплиментами осыпал… От души!