Бес. Будешь моей Катерина Колесница

– И че? Ты мне предъявить, может, хочешь? Не много ли на себя берешь, чепушила? – быкую, прижимая к дереву подкрылка Зеленцова.

– Бойся, падла. Наши тебя в рог скрутят и сзади отымеют. Собака, ты сутулая, а не волк, – верещит этот долбоящер.

– Выкуси!

Моментально теряю самообладание и прописываю чмошнику в табло. Тот оседает и, сорвав пучок травы, припечатывает ее к носу, из которого кровища хлещет. Орет, как баба. Нос ему сломал, да. Но теперь будет знать, как указывать, ходить мне этой дорогой, или не ходить, падла.

– Умойся, зелень плешивая, – сплевываю рядом с ним, поднимаю свою папку с документами и топаю, куда шел.

Подал, называется, документы в колледж, мать вашу. Теперь еще и опаздываю, наверняка.

Смотрю, по тротуару вдоль дома девчонка сивая топает. Прижимает к груди кучу папок и книг. Вытираю о штаны сбитые костяшки и окликаю ее:

– Эй, бледная, тормози. Скока время? – делаю уверенный шаг в ее сторону. Но та шугается, дернувшись в сторону. Странно, обычно девки сами на меня бросаются, а эта какая-то дикая.

– Два часа, – бурчит себе под нос, даже не поднимая на меня глаза. Ускоряет шаг и в подъезд влетает уже бегом.

Шуганная, какая-то. Но задница зачетная. Да и мордашка симпатичная. Моей будет.

(Есения)

– Как же я тебе завидую, Еся, – вздыхает сестра, усевшись на подоконник.

– Чему тут завидовать, Лидусь? – тихо отвечаю застегивая блузку на все пуговицы.

– Ну, как же. Ты теперь будешь в центр выбираться каждый день. Можно по парку погулять, в магазинчики заглядывать.

– Лид, я же учиться буду, а не гулять. Колледж еще ответственнее, чем школа. И нагрузка больше, не до гуляний будет. Тем более, папа уже посчитал, во сколько я должна возвращаться с учебы. И слезь с подоконника, пока он не увидел.

Лидуся тут же спрыгивает и поправляет юбку.

– Дурацкое первое сентября. Ненавижу, – тихо, но со злостью бросает она.

– Почему ты так говоришь? – оборачиваюсь на сестру и пытаюсь пристыдить ее взглядом, как это обычно делает мама.

Да, наша семья отличается от среднестатистической. Наши родители более религиозны и придерживаются наставлений Отца Сергия. Поэтому и выглядим мы с Лидусей немного иначе. Скромнее, я бы сказала.

– Потому что я не хочу выделяться, понимаешь? А с первого сентября каждый год начинается одно и то же.

Я уже привыкла, что одноклассники задирают меня. Хотя в старших классах этого стало меньше, наверное, они просто привыкли, что я немного отличаюсь. А вот Лида с этим мириться никак не хочет. Я понимаю, что ей сейчас очень тяжело. Мне тоже было сложно в переходном возрасте. Но потом я перестала реагировать на выпады одноклассников и, утратив ко мне всякий интерес, они практически перестали доставать. Ну, или мы просто повзрослели к восемнадцати годам.

– Тебе вообще не страшно? – возмущенно смотрит на меня через отражение в зеркале. – Не боишься, что там все чужие? Опять дразнить начнут.

– Лидусь, ну им же не по десять лет. Там все взрослые люди, которые пришли получать профессию, – успокаиваю я и себя заодно. Провожу гигиенической помадой по губам. Цветными и с блеском мы не пользуемся, нам нельзя. Это смотрится вызывающе и вульгарно.

Волнение у меня, конечно же, присутствует. Но по большей степени из-за того, что это мой первый учебный день в колледже. Но я уверена, что все будет хорошо.

– Девочки, готовы? – заглядывает в комнату мама. – Папа уже ждет в машине.

– Да, мама, готовы. Сейчас спустимся, – улыбаюсь я в ответ. И заключительным штрихом наношу на запястье капельку масла мяты. Оно помогает справиться с волнением и восстановить учащенное дыхание, которое иногда возникает, когда я нервничаю.

Сначала родители завозят в школу Лиду.

– Всевышний пусть поможет тебе в учебе, дочка, – перекрещивает ее мама.

– После школы не задерживайся, – не в тон маминому тихому голосу строго напоминает отец.

– Да, папа, до вечера, – послушно кивает Лидуся и выпрыгивает из машины.

Но как только мы выезжаем со школьной парковки, я оборачиваюсь и замечаю через заднее стекло, как сестрица подворачивает резинку юбки, чтобы та стала выше колен. Хорошо, что родители этого не видят. Ну, Лидия! Она точно когда-нибудь доиграется. Она хоть и подчиняется отцу, но как подросток, иногда бунтует. Я так никогда не делала, но сестру сдавать не собираюсь. Она сама скоро поймет, что это глупости и нужно быть скромнее. Ни к чему эта вульгарность. Ведь человека ценят не за его внешность, а за внутренние качества, честность, веру, чистоту помыслов.

Возле колледжа полно машин, поэтому папа высаживает меня немного дальше.

– Есения, помни мои напутствия. И не совершай никаких глупостей, – напоследок он стращает и меня.

– Я помню, папа. Буду дома сразу после занятий.

Захлопнув дверцу машины, выдыхаю. Я понимаю, что родители слишком опекают нас. Но это нам во благо. Нужно покорно принимать это. Хотя, мне иногда кажется, что Лида в чем-то права. Например, что у нас мало свободы и выбора. Но я тут же гоню от себя эти дурные мысли. Это все от лукавого.

Прижимая к груди рюкзак, не спешу закинуть его через плечо. Кажется, что он служит мне своеобразной защитой. Вот только от чего? Или от кого? Сама не понимаю.

Прохожу мимо сборища парней, которые толпятся возле машины и громко смеются. Стараюсь не обращать на них внимание, но не получается.

– Салют, святоша! – пронзает мой слух издевательски знакомый голос Осипова из уже бывшей школьной параллели. Нет, быть того не может. Спокойно, Еся, он просто глупый мальчишка, который все никак не повзрослеет.

Бросаю взгляд на толпу, но сталкиваюсь им не с Осиповым. Рядом с ним, прямо на капоте черной машины сидит темноволосый парень, выпуская сигаретный дым. Смотрит точно на меня. Я пугаюсь его темного взгляда и чуть ли не отскакиваю в сторону. Кажется, что я заглядываю во врата ада, а не в его глаза. Настолько его взгляд бесноватый. Аж мурашки бегут по мгновенно заледеневшей коже. Миллионы иголочек протыкают нежную защиту, загоняя под нее яд. Дышать становится тяжелее. Тут же касаюсь пальцами мочки уха, так мое запястье находится на уровне носа, и я глубоко вдыхаю мятный запах. Парень пристально смотрит и лишь усмехается.

Ускоряю шаг, даже не поздоровавшись с Осиповым. Сама не знаю, что на меня нашло. Уже за спиной слышу гогот всей компании. Бегом влетаю в двери колледжа и тороплюсь к общему стенду с расписанием пар и указанием кабинетов. Нахожу номер своей группы. Поворачиваюсь к рядом стоящей девушке.

– Извини, не подскажешь, на каком этаже четырнадцатая аудитория?

– Это общий лекционный зал, – отвечает, наградив меня неприятным оценивающим взглядом. – Первый этаж, правое крыло.

– Спасибо, – киваю и стараюсь выбраться из толпы студентов.

– Да уж, – слышу ее вердикт, уже повернувшись спиной.

Спокойно, Есения, никто не говорил, что будет все легко и идеально. Но в общем же все хорошо. Просто меня вывел из равновесия чужой взгляд. Странный взгляд. Хотя, скорее всего мне это просто показалось из-за волнения.

Найдя нужный лекционный зал, занимаю свободное место во втором ряду.

– Привет, ты тоже на дошкольное? – улыбается мне низкорослая девушка с ярко-розовой прядью у лица. – Я Вероника Чудова.

– Привет, – поворачиваюсь и улыбаюсь в ответ. – Есения Светлова. Да, я на дошкольное поступила.

– Класс! Значит, мы одногруппники.

– Эй, зазнайки, кто там из вас старостой будет? – обращается к нам рядом сидящая блондинка, подстриженная под каре. Ее блузка настолько просвечивает, что виден даже узор ее нижнего белья. Господи, стыд-то какой! – Чатик не забудьте запилить, чтобы мы не искали всю инфу. Туда же задания скидывать будете. Можно даже готовое, – усмехается она, а ее подружки, видимо, такие же не блещущие выдающимся умом создания, поддерживают это своим смехом. Ладно, просто они еще не понимают, что мы все равны, а внешние признаки у всех индивидуальны.

Я молча отворачиваюсь, не хочу участвовать в этом пустом разговоре. А вот Ника с удовольствием берет на себя инициативу.

– Точно, я сделаю. И ссылку сейчас скину, добавляйтесь.

Через минуту в зал заваливается толпа ребят, а мне снова становится непосебе. Никогда не страдала боязнью к людям. На воскресных службах, которые мы часто посещаем с родителями, всегда много народу. Поэтому я спокойно отношусь к толпе.

Но сейчас боюсь поднять взгляд и чувствую себя некомфортно, когда один из них проходит мимо. И я сразу узнаю этот бесовский взгляд. Не знаю, случайно или специально, но он задевает рукой мое плечо. Кожу моментально обжигает пламенем даже через блузку. Проваливаюсь в какую-то трясину, откуда пышет жаром. Кажется, меня обдало дыханием самой преисподней. Какие странные и неприятные ощущения. Меня даже передергивает.

– Чего опять не здороваешься, бледная? – бросает он возле моего уха. Странное сочетание горячего дыхания с сигаретным дымом и мятной жвачки, от которого я перестаю дышать. Внутри бушуют не менее странные ощущения, словно меня достают из кипящей воды и окунают в чан со льдом, и так несколько раз. От волнения у меня даже ладони становятся мокрыми.

Боже мой. Дыши, Есения, дыши. Да что с тобой такое?

– Ты чего побледнела? – возвращает меня реальность Чудова. – Все хорошо?

– Что? А, да, все в порядке.

Бледная. Зачем он меня так назвал? Не бледная я, просто блондинка, у меня тонкая кожа и светло-голубые глаза. Тогда он кто, если у него черные волосы и глаза такие же. Демон, не иначе.