– Так, это пропустить можно, – деловито сказал Афоня.

– Нет уж, читай, что там написано, – сердито приказала Вела, – иначе отправлю конюшни при таверне чистить.

Черт нахмурился и обиженно надул губы, но все же прочитал:

«А чтоб надолго занять его, отправь веревки из песка вить. Так и пакостить он не будет другим, и делом займется. Ох и не любил он, когда я ему это задание давала!»

– Конечно не любил! – вскинулся черт, с мольбой в глазах смотря на Велу, – я его хватаю, а он меж пальцев! Меж пальцев проходит, не собираются с него веревки проклятые!

– И это меня-то ты глупой называл? – усмехнулась Вела, – действительно пытался из песка веревки вить?

Девушка рассмеялась, а черт, обиженно фыркнув, продолжил:

«Надеюсь, дитя, жизнь твоя будет долгой и светлой, а дар этот станет благословением, а не проклятием».

– На этом все, – сказал черт, захлопнув книгу. – Не учла Лада, что ты ее книгой даже воспользоваться не сможешь, – он самодовольно усмехнулся.

– У меня теперь есть ты, – улыбнулась Вела.

– Не могу разделить с тобой радости нашего совместного бытия, – пробормотал черт, топая к столу, – досталась же…

– Так что, веревки тебя вить отправить?

– Отличный способ наладить отношения, – черт обиженно глянул на девушку.

– У меня получше идея есть, – Вела положила подбородок на сцепленные ладони и с улыбкой посмотрела на черта.

– Весь внимание, – протянул он, – уверен, твои идеи очень интересны…

– Будешь меня грамоте учить! – кивнула Вела, и черт аж опешил от такого предложения.

Он стоял, замерев, и смотрел на Велу, часто моргая. Кажется, в его голове пытался родиться какой-то едкий ответ, но он не мог ни слова вымолвить.

– Может, лучше веревки из песка, а? – наконец сказал он.

– О, сколько воодушевления! – усмехнулась Вела, – тогда завтра начнем, – кивнула она. Немного помолчав, добавила: – «учитель».

И рассмеялась, наблюдая за смятением на лице прислужника.

– И это меня-то чертом называют… – пробурчал он, – бери давай книгу да домой пошли.

Он обернулся котом и деловито направился к двери. Вела завернула книгу обратно в ткань и, прижав ее к груди, вышла из дома Лады.

Вела влетела в дом, ища злобным взглядом прислужника. Он сидел на полу, – там же, где и был, когда Вела уходила в таверну, – и переливал ситом воду из ведра в котелок. Выглядел он недовольно.

– Как это понимать? – Вела встала над ним, скрестив руки на груди.

– Что именно? – вскинулся Афоня, разводя руками и разбрызгивая воду вокруг себя.

– Почему люди говорят, что у них корова доиться перестала, а кони без подков остались? – Вела наклонилась к черту, сверля его взглядом, – твоих рук дело, м?

– Ну, – черт пожал плечами, – допустим, моих.

– Всего один день! – из груди Велы вырвался стон отчаяния, когда она отошла от прислужника, – один день я забыла тебе задание дать, а ты…

– Сам себе его дал, – улыбнулся черт, гордо вскинув голову. – Твои задания, к слову, совершенно ужасные! Это даже хуже, чем веревки из песка! – Он указал ситом на ведро. – Я черт, я должен пакостить и зло всякое сотворять! – он встал, топнув копытцем по полу.

Вела покачала головой и направилась разводить огонь в очаге. Дни становились все холоднее, а ночи – и того хуже. Огонь занялся, обдавая теплом продрогшее тело.

– Ну и что мне с тобой делать? – вздохнула она, бросив печальный взгляд на чертенка, который вернулся к своему занятию. – Да ладно тебе, отменяю я свою просьбу.

– Угу, – буркнул чертенок. – А что со мной делать? – Он лукаво улыбнулся. – Любить, кормить… вкусного мне принесла, кстати?

Девушка глубоко вдохнула, почувствовав, как краснеет. Она обещала принести чертенку медовухи из таверны, но когда услышала новости о том, что ведьма из могилы зло людям учиняет, напрочь о своем обещании забыла.