Улучшение состояния было кратким, и Сьюзан Белл вскоре умерла. Вечером девочке стало хуже, ее охватило несколько приступов сильнейшего кашля, сопровождающихся жаром и судорогами. Задыхаясь, она царапала себе горло, и на тонкой бледной коже оставались широкие красные полосы. Когда она наконец смогла уснуть, то выглядела почти умиротворенно, и в один момент ее дыхание остановилось.

– Могу ли я что-то для вас сделать? – спросил Остин у миссис Белл, когда те остались наедине. Джон поехал отвозить приглашения на похороны, мальчишки шлялись невесть где, в доме было тихо и умиротворенно, про смерть Сьюзан напоминал лишь потухший камин, без нее стало холоднее. Полли стала мягче относиться к словам сочувствия, вероятно, за время их знакомства, она прониклась доверием к мистеру Фареллу и поняла, что он абсолютно с ней искренен.

– Можете. Исполните одну мою просьбу.

– Все, что угодно.

– Я уже упоминала, что какое-то время мы с братом провели в Шеффилде. Это случилось после того, как дом нашего дяди, поместье Эстерфилд, сгорел. Вы наверняка видели его по дороге сюда. Мой брат, мистер Майкл Беркли, живет к западу отсюда, он нелюдим, но в этом нет его вины. Мы многие годы не видели друг друга, но мне бы хотелось, чтобы он пришел на похороны Сьюзан. Но я боюсь, что он откажет в моей просьбе, как отказывался от встречи в течение последних нескольких лет. Если бы вы убедили его приехать, я была бы очень вам обязана.

– Конечно, миссис Белл, я приложу все усилия, – мистер Фарелл не стал спрашивать, почему Полли или ее муж не хотят пригласить мистера Беркли самолично, хотя и задался этим вопросом. Он рассудил, что на то есть причина, которую он рано или поздно узнает, а сейчас был бы жестоко по отношению к миссис Белл донимать ее лишними расспросами. Поэтому на следующий день Остин выехал в назначенном направлении, старательно подбирая слова для оповещения такой печальной новости. О Майкле Беркли он по сути ничего не знал, а его портрет был составлен из обрывков фраз, брошенными Беллами. Полли говорила о нем с грустью, Джон же с раздражением, но по всей видимости, никому из них этот разговор не был приятен, поэтому Остин тактично переводил тему.

Глава II

Дом мистера Беркли был небольшим и невзрачным. Чтобы до него добраться, с холма, который так поразил мистера Фарелла в первый день его прибывания в пригороде, нужно было спуститься к полю и, не доезжая до сгоревшего особняка, повернуть западнее. Там, заросшая полевой травой, все же была различима дорога, уводящая в небольшую рощу, постепенно переходящую в заболоченную низину. Переход этот был более резким, чем можно было себе вообразить. Прекрасное залитое солнцем поле, домики соседей и все то, что так полюбилось Остину, осталось где-то там, за поворотом, теперь же кроны деревьев смыкались так плотно, что с трудом можно было увидеть хоть маленький кусочек неба или, обернувшись назад, увидеть что-то, кроме их суровых стволов. Остин продолжил свой путь, и вскоре дорога, усеянная ямами и рытвинами, привела его на небольшой участок земли, окруженный деревьями, как самым надежным забором.

Дом, который увидел мистер Фарелл, смущал его не столько своей простотой, сколько неухоженностью и заброшенностью. Это было утопающее в старых вязах двухэтажное здание с покосившейся крышей и гниющим крыльцом, у которого плотным рядом росли кусты почти два фута в высоту, уродливые и колючие, без какого-либо намека на листья или цветы. Быть может, когда-то на них что-то росло, Остин видел нечто похожее в загородном доме своих друзей, но эти кусты, выросшие на болоте и спрятанные в тени, будто бы не были созданы для чего-то красивого. Конечно, после чудесного сада Беллов или безупречно белоснежного крыльца Уинслоу, домик Майкла Беркли доверия не внушал. Остин привык к тому, чтобы из дома доносилась музыка, запах выпечки, смех, чтобы, подъезжая к дому, лошадь уверенно шла по ровной дороге, а после стояла в удобном стойле. Чтобы слуги были такие же чистенькие и опрятные, как и хозяева дома, чтобы на столах лежали салфетки, десерты ели серебряными ложечками, за столом обсуждалась поэзия, поездки и визиты, чтобы на каминных полках фарфоровые статуэтки стояли в ряд, а полы были до блеска вычищены. К этому мистер Фарелл привык, такую жизнь он знал. И дом, перед которым он остановился, был так же далек от этого образа, как боров далек от воробья. Лишь по скрипу проседающих под его ногами ступенек крыльца, Остин понял, что это будет незабываемый визит, и пожалел, что приехал сюда в белых брюках.