Немота Анна Миронова

Глава I

Хэмиш Винсент Фарелл происходил из древнего, пусть и не знатного рода. Его семейство веками обитало на севере Англии, где сырость уже давно пропитала как стены их фамильного особняка, так и самих Фареллов, сделав их до унылого приземленными и практичными людьми. В их доме никогда не было дорогих блюд, предметов роскоши или влиятельных гостей. Они неплохо ладили с соседями, при этом не залезая к ним в душу и не давая оказывать на себя никакого влияния. Все Фареллы были одинаково молчаливыми, спокойными и гордыми, предпочитая общественный порядок и уважение душевной близости и светским приемам, хлеб –пирожным и лен – шелкам. Их семья обладала участком земли, приносившим около тысячи фунтов в год, из которых тратилось чуть больше половины, остальное мистер Фарелл откладывал на черный день, который все никак не наступал.

Хэмиш же был в семье белой вороной. Будучи четвертым ребенком своих родителей, он появился на свет в душный летний день, когда и Фареллы, и прислуга, изнемогали от жары так, что приходилось окунать ноги в ведра с водой и постоянно обмахиваться веерами или, в случае его отца, утренней газетой.

С первых же лет жизни Хэмиш нарушил вековой семейный устой: он не терпел тишины, говорил громко, звонко и очень много, из-за чего у его старших сестер часто болела голова. Он задорно музицировал, любил конные прогулки и не мог понять, отчего его семье так полюбилась скука. Отец боялся, что непутевый сын растранжирит наследство до последнего пенни и отсыпал дочерям весьма щедрое приданое, считая их куда более рассудительными и экономными. Скромное наследство ничуть не смущало Хэмиша, на большее он и не рассчитывал.

Юноша с ранних лет проявлял недюжинный интерес к учебе, особенно выделяя естественные науки, и его с легкостью приняли в университет, который он успешно окончил, при этом заработав репутацию прилежного ученика и получив за это большое уважение со стороны преподавателей.

Он, ощущая небывалую легкость, за гроши продал дом, в котором родилось и умерло несколько поколений его предков, и, преисполнившись верой в светлое будущее, навсегда оставил те края. Бедность страшила его куда меньше, чем жизнь, полная скуки и рутины, и мистер Фарелл ни о чем не жалел.

Гостя у одного из приятелей в Лондоне, он понял, чего ему не хватало в отцовском доме. Он влюбился в городскую суету, светские приемы и ужины. Не проходило и дня, чтобы его никуда не пригласили. В театре он нередко скучал, предпочитая банкеты, скачки или же охоту, но от приглашений никогда не отказывался. В обществе Хэмиш держался уверенно, но мягко, не увлекался картами и выпивкой, всегда был приветлив и обходителен. Ему льстило общественное внимание, и он умел его получать, не прибегая при этом к лести. Люди ценили в нем доброту и острый ум, который отнюдь не портила его провинциальная простота или наивное детское восхищение прелестями большого города. Одевался Хэмиш по привычке просто, пускай и засматривался на дэнди и даже примерял схожие костюмы, но ему всегда казалось, что он выглядит в них нелепо и неказисто. «Это словно натянуть кружева на сапог!» – возмущался он, стоя перед зеркалом и тщательно рассматривая свой наряд, потом бранился про себя и вновь натягивал свой поношенный пиджак – единственное, что он забрал из родного дома.

      Чтобы выглядеть подобающе, Хэмиш отпустил усы и небольшую бородку, которую позже сбрил от неудобства, и уж слишком большое внимание начал уделять подбору подходящих шляп и часов. А позже, когда после неудачного падения с лошади, начал прихрамывать на левую ногу, приобрел себе элегантную трость с золотым наконечником.

На одном из званных ужинов он познакомился с Джейн Порксли – дочерью отставного военного, с которым был хорошо знаком. Джейн сначала не проявляла к нему никакого интереса: в начале вечера она музицировала, а потом смущенно улыбалась молодым офицерам, которые облепили ее со всех сторон. И не спроста: Джейн была очень хорошенькой молодой леди, только недавно вышедшей в свет, и тут же собравшей вокруг себя толпу восхищенных поклонников. Им нравились ее округлые мягкие черты лица, чуть вздернутый носик с аккуратными ноздрями, в ее еще детской фигуре уже проглядывались очертания женщины, и многие сулили ей еще большую красоту в будущем. А пока, она только начинала догадываться о своей привлекательности, кокетство ее было наивным и нежным, и оттого она была еще милей. Хэмиш стал все чаще появляться у них дома под разными предлогами, и наконец Джейн не смогла устоять перед его природным обаянием, и они поженились.

Джейн и Хэмиш Фареллы осели в Лондоне: Хэмиш не мог представить себе жизнь где-либо еще, а Джейн хотела быть ближе к родителям, до того была к ним привязана. Имея весьма неплохой доход, они купили дом в престижном районе и могли себе позволить до конца своих дней ни о чем не беспокоиться: несколько мясных и бакалейный лавок, открытых Хэмишем, а так же приданное Джейн, не давали им причины экономить. Супружеская чета часто появлялась на публике, не изменяя своим привычкам, и через год после свадьбы у них родился первенец, которого они назвали Остином.

Остин унаследовал непоседливость отца и артистизм матери, не проявлял ни малейшего интереса к точным наукам, но зато страстно полюбил литературу. Талантом он обделен не был, да и фамилия сделала свое дело – произведения Остина начали печатать, и вскоре он стал довольно известен в узких кругах. Он окружил себя друзьями, которые, как и слепо любящие его родители, наперебой восхищались его писательскими изысками, и уже после публикации первого сборника рассказов Остин ощущал себя непревзойденным писателем.

Критики же говорили, что его работы сумбурны и противоречивы, что автору не только не хватает опыта, но и его идеи не новы. Остин по началу не принимал критику близко к сердцу, будучи абсолютно уверенным в своем творчестве. Однако, сравнение его последней работы с дешевым бульварным романом и колоссальный провал продаж выбили мистера Фарелла из колеи.

Остин писал о том, чего не знал, но очень пытался вообразить. Героями его историй становились или искаженные отражения его знакомых, или же он сам, чего он нисколько не скрывал. Прототипами написанных им женщин часто становилась мать, вот только ее мягкость Остин превращал в неописуемый инфантилизм, который мог понравиться лишь самым романтичным натурам, романтизм которых граничил с глупостью. Себя же мистер Фарелл выставлял в лучшем свете, приписывая себе черты, редко сочетающиеся в одном человеке. Таким образом, он был чрезвычайно отважным и резким, но в то же время ранимым и чутким, говорил о высокой морали, после чего не скупился на любовные связи, словом, был воплощением того, кем хочет казаться человек, запертый в четырех стенах и прикованный к печатной машинке. Несмотря на обилие написанных им рассказов и немаленький писательский опыт, Остин был абсолютно лишен какого-либо литературного таланта. Он писал скучно и однообразно, не имея своего стиля, он, вдохновляясь новым прочитанным произведением, заимствовал слог оттуда, и тогда его произведения становились сносными или даже неплохими. Но спустя несколько дней запал проходил, и его рукописи вновь обретали посредственный и нелепый вид. Книги мистера Фарелла представляли собой хаотичное и нелепое собрание его мыслей, криво сшитых в единое пестрое полотно, которое он искренне считал воплощением своей гениальности.

Прямолинейные заявления критиков разрушали образ, который он сам себе создал, и от осознания своей мелочности и бесталанности мистер Фарелл приходил в ужас. Он перечитывал свои книги вновь и вновь, сам себя убеждая в том, что читатели правы, и, что, как писатель, он полное ничтожество. В одночастье у него открылись глаза на то, что его склонности к литературе недостаточно для создания чего-то по-настоящему стоящего, гением ему никогда не стать, и он, возвышавший себя над другими второсортными авторами, на самом деле был им подобен. Несколько лет своей жизни, которые он посвятил литературе, теперь казались ему напрасно прожитыми и лишенными всякого смысла.

      Остин не слушал никого, кто бы пытался его поддержать или переубедить, последней каплей стало его желание изъять все свои книги с прилавков, ведь он утверждал, что каждый раз, как кто-то открывает его книгу, то сразу же высмеивает несчастного автора, а терпеть такой позор мистер Фарелл был не намерен. Его нежные розовые мечты были растоптаны в прах и втоптаны в грязь, оставив Остина в полнейшей растерянности и унынии.

Обеспокоенные родители посчитали, что если Остин еще хотя бы на месяц останется в Лондоне, то сойдет с ума сам или сведет с ума их, поэтому было принято решение срочно сменить обстановку. Хэмиш Фарелл снял для сына небольшой дом на природе, в надежде, что это улучшит его состояние, и оказался прав.

Как только Остин, юная и ранимая душа, выехал за пределы Лондона и внимание его переключилось на предстоящий продолжительный отдых, он тут же смог отбросить мысли о своих прошлых книгах, сосредоточившись на придумывании новых. Будучи оптимистично настроенным человеком, мистер Фарелл не был склонен к продолжительной меланхолии и настроение его значительно улучшилось.