Но две недели этот злодей выполнял все мои указания и не нарушал запреты.

Вообще обратился ко мне один раз, сказал, что хочет начать искать другую квартиру.

О да, да, да! Как же я хочу уехать из этого человейника.

Пришлось на час каждый день делиться с ним своим мобильником.

Как-то раз на работе возник технический сбой и аптеку пришлось закрыть раньше времени. И вместо семи я вернулась в квартиру в четыре.

Пес все также спал под столом и не проснулся, когда открылась и закрылась входная дверь.

Зайдя на кухню, я вдруг заметила, что он улыбается во сне. Улыбается так нежно, ласково. Улыбка сразу выдала его. Он был счастлив.

Проверить теперь свою догадку мне было легко.

И я легонько погладила его по щеке.

– Ташуля, какая ты красивая! Светлая! Только не уходи от меня, Таша. Слышишь? Не уйдешь? Ты… любишь меня? Родная…

Я снова погладила его, по другой щеке.

– Ты хочешь поцеловать меня? Ты ведь знаешь, что я только хочу помочь… просто так.

– Знаю. Я верю тебе, Юра! – шепчу ему на ухо и карие глаза мгновенно открываются.

Ресницы дрогнули. Он еще не может отличить сон от реальности.

Я решаю ему помочь.

– Ну что, успел во сне меня трахнуть?

Он судорожно мотает головой.

– Не успел? Эка жалость. Не вовремя вернулась, помешала тебе. Ну ничего, зато не снасильничал даже во сне.

А вот за попытку тебя все-таки придется наказать. По-моему, это справедливо. Что скажешь?

Голос.

– Не надо!

Голос звучит хрипло и надсадно, не так как всегда.

– Не надо?

– Не надо!

И неожиданно застонал. Но не так, как от возбуждения, а от невыносимой боли.

– Не надо!

И вдруг стон перешел в вой:

– Ты гладила меня по лицу и шептала «Люблю».

За эти слова я бью его наотмашь по лицу.

– Я клянусь!

– Заткнись, псина! Ползком в комнату, быстро.

Закрываю и запираю дверь и прячу ключ.

– Раздевайся. Донага. Очень быстро. И чтоб без возражений. Не трогать себя, просто снимай одежду.

Он подчиняется. Быстро, но в глазах я вижу слезы.

– Разжалобить меня пытаешься, псина? Не выйдет. На колени, одной рукой дрочи себе хер, другой доставляй мне оральное удовольствие. Молодец. А теперь каждый палец в свой рот и соси их. Облизывай языком. Опять, еще раз.

А теперь, когда дверь закрыта, бегай за мной с возбужденным хером, пытаясь догнать и трахнуть. Отыметь меня силой.

Но если я и думала, что у него от желания поедет крыша, то совсем не представляла, как именно.

– Тебе придется меня убить.

Он лежит на кровати, свернувшись в клубочек, глядя мне в глаза совершенно убитым взглядом.

– Что?

– Тебе придется меня убить. Иначе ты не получишь желаемое. Не ощутишь вкус свободы. Я готов быть твоим рабом, псом, подстилкой, грелкой, кем и чем угодно. Хоть землей, по которой ты ходишь. Но я не сделаю того, что ты приказала.

– Сделаешь!

– Не сделаю! Раньше тебе придется меня убить. Ты, конечно, можешь приказать мне сделать это самому. И я сделаю. Сделаю для тебя все. Ты обретешь свободу и насладишься ее вкусом, даже если это будет… запах смерти.

Я всем святым клянусь…

–А у тебя есть святое?

Я намеренно задеваю его, а он лишь бросает на меня взгляд. Дать мне понять, что святое – это я.

И снова у меня в голове раздрай.

– Ты же десять лет брал меня так. Что, иссякли силы?

Тогда он просто опускает голову вниз так, чтобы утыкаться лицом в постель и закрывает руками – уши.

Нет, так не пойдет. Его нужно наказать. Как он посмел во сне обо мне мечтать, если я специально запретила ему, предупредила его об этом?… Предупредила, что будет, если он нарушит мой запрет.

Поэтому с боку забираюсь на кровать, и ложусь на него сзади. Животом ему на спину и начинаю имитировать половой акт, прижимая грудь к его влажной спине.