Лея осталась в классе, она редко куда-то выходит. Её глаза были почти закрытыми, как у человека, который слушает не слова, а музыку за ними. Хотя, может, у неё в ушах наушники, за огненными кудрями не рассмотреть.

Чёрт, снова я пялюсь. Я пытался не смотреть, пытался сосредоточиться на тексте, продолжить читать с того места, где мы остановились. Но взгляд каждый раз возвращался к ней. Почему она меня не помнит? Просто не узнаёт или тот месяц ничего не значил для неё?

На полу – потрёпанная книга с яркой обложкой. Динозавр на ней больше похож на игрушку, чем на настоящего зверя, но нам плевать. Мы сидим на ковре в уголке, за шкафчиком с кубиками, где можно спрятаться ото всех. Тут пахнет пылью и пластилином, и чуть-чуть – ею. Леей. Мне кажется, она всегд есть вишню.

– Смотри! – Она тычет пальцем в страницу, на которой десяток разных динозавров. – Лемайкиозавр!

– Почему лемайкиозавр? Таких не существует, – поправляю я, прищурившись.

– Существует, если мы захотим. Лея и Майки – Лемайкиозавр, – радостно восклицает. – Он живёт в лесу с другими. И они никогда не бросают друг друга. Даже если кто-то теряется. Потому что у них супернюх. И суперсердце.

Она говорит так уверенно, что я почти верю, будто это написано в книге, а не в её голове. Я киваю.

– А если один плачет, другой сразу чувствует. Даже за много километров.

– И сразу прилетает. На хвосте! – добавляет Лея, и мы оба хохочем.

Но потом она замирает. Я вижу, как её губы поджимаются, а глаза становятся влажными. Она быстро опускает голову, будто рассматривает динозавров на странице, но я знаю – она не читает. Просто дышит тише, чтобы не слышно было.

Я сажусь ближе, касаюсь её плеча.

– Лемайкиозавры всегда находят друг друга, – повторяю шёпотом. – Даже если один уходит очень-очень далеко.

Она кивает.

– И даже если его забыли.

Я не спрашиваю, кого она имеет в виду. У каждого в голове свои пропажи.

Я просто держу её руку. Мы сидим рядом. Молчим. Только динозавры с картинки улыбаются нам с жёлтой страницы – такие нелепые, но настоящие. Как надежда.

Меня выдернуло из мыслей и отвлекло от воспоминания шушуканье. За несколько парт от меня сидели Лика и Саша. Они всегда держатся вместе, смеются громче всех, считая, что так становятся заметнее и привлекательнее. Они якобы самые дружелюбные, но до первого промаха. Лика очень долго пыталась обратить на себя моё внимание, в 8 классе даже почему-то решила, что мы встречаемся, потом на что-то обиделась и стала довольствоваться Стасом. Забавно вообще со стороны наблюдать за взрослением и пубертатом людей, которых знаешь чуть ли не с пеленок. Иногда я кажусь себе стариком, а ведь должен проходить через все то же самое. Но, видимо, выбитая дурь в зале и предложение Лёхи отвести меня в специальное заведение, отметить, так сказать, мое взросление и превращение в мужчину, отбили желание. Марта тогда устроила ему «взросление», а мне до сих пор припоминают тот неудавшийся вечер. Я, конечно, огорчился от несостоявшейся инициации, мне хотелось поскорее стать взрослым, вдруг всё бы изменилось не только в теле, но и в душе? А сейчас я понимаю: внешне ничего не изменит меня.

Чёрт, опять я загоняюсь, нужно срочно отвлечься. Пытаюсь найти место, где остановился в «Господине…», и краем уха слышу шёпот:

– Подойди к ней, пригласи.

– Да ну, она странная какая-то. Вдруг психованная?

– Зато будет кого обсудить и че вспомнить. Давай уже.

Через минуту Лика, прикинувшись самой приветливой девушкой на свете, подошла к Лее. Наклонилась, облокотившись на парту, и с самым слащавым голосом предложила:

– Слушай, а мы тут собираемся в кино на выходных. Не хочешь пойти с нами? Познакомимся поближе.