Все.

И даже Саша.

***

Через полгода Саша вышла замуж.

Мы не общались с ней с момента ее последнего приезда в город. Мне было не до того, да и ей, видимо, тоже.

Она позвонила мне февральским ветреным днем и сказала.

– Федь. Как дела?

– Все хорошо. – Ответил я. – Кормлю детей супом. А у тебя?

– А я завтра замуж выхожу.

Она сказала это просто, непосредственно, как если бы сказала, что собирается в магазин за хлебом.

Я опешил. Мне показалось странным, что она раньше ничего о нем не рассказывала. Я включил телефон на громкую связь, зачерпнул бульон, подул и положил Ане в ротик.

Настя заплакала, и я зачерпнул другой рукой еще одну ложечку супа.

– Ты его любишь? – спросил я и тут же мысленно отругал себя за глупый вопрос.

– Да.

Возникла пауза, потом я сказал.

– Я очень рад за тебя. Поздравляю.

Она сказала, что его зовут Майк, я поинтересовался о его национальности. Оказалось, что он русский и это его настоящее имя, я удивился.

Саша стала рассказывать о нем что-то, но Аня разлила суп, а Настя кинула поильник и обе они заплакали, так что я не мог дальше разговаривать, и мы попрощались.

Через год у Саши родился малыш, а еще через полгода я приехал с командировкой в Москву.

Как только я вышел из самолета, я сразу подумал, что это не ее город, не ее Москва: она пыльная, душная, солнечная, а Саша всегда любила дождь.

Дождь был ее талисманом, помощником, другом. Он словно сопровождал ее, наполнял или утешал. Дождь – вторая реальность, в которой она существовала.

У входа в метро, я позвонил ей, втайне от самого себя надеясь на встречу, и она сказала адрес.

Я посмотрел на часы, рассмотрел разноцветные линии на карте метрополитена и с неожиданной радостью погрузился в мир Московского час-пика.

На пороге меня встретил молодой симпатичный парень: высокий и крепкий, с ровной коричневой щетиной, фигурно вырезанной на подбородке.

Саша представила меня как друга. Мы с ним пожали руки. Он сказал, что ему пора на работу, натянул новые белоснежные кроссовки, наклонился и поцеловал ее на прощанье, а я невольно сморщился и отвернулся. Мне стало неприятно, что этот самовлюбленный тип прикасается к ней своими толстыми розовыми губами.

Здесь в Москве, Саша вела себя совсем по-другому: она все время бегала и суетилась, следя за своим очень активным малышом. В перерывах между беготней она старалась напоить меня чаем, но поговорить так и не удалось.

На прощанье я, как всегда тепло и крепко прижал ее к себе.

Она с тоской посмотрела в мои глаза и в тот момент я понял все, что осталось несказанным: не Майка она любит, а меня. А я люблю ее.

Люблю до сих пор.

Но ничего уже нельзя изменить, наши жизни со скоростью поездов уносятся в дали, и каждая по своим рельсам. Мне надо просто забыть ее, а ей меня. И зря я сегодня приехал. Зря разговаривал с ней, зря обнимал, зря смотрел в ее серые глаза, с необычными коричневыми звездами вокруг зрачков.