Твои необычные возраста сказки

И птицами в небе, как ярость снуют.

Ты им пересчёт от игры узаконил,

Ты ветром от слов был сегодня – не понят,

Но в чёрствой земле от преграды разлуки

Ты тянешь ко мне драгоценные руки.

Из слова в скелетной формальности – мнишь

Свой звук перелётной тоски, где паришь

Отсыльному сердцу быть только – свободой,

Чтоб птицами нам окрылять времена.

Их также искать в пересчётах о землю,

Им новое ждать, что в учёте сегодня

За смыслом неважным, но прошлому снова

Землёй откровенному в сказках свободы.

Ты горсть от тоски собираешь в примету

От птиц перелётного воздуха, где – то

Внутри увядающей маски нам – мирно,

Внутри открывая тот дух, как и крылья.

Взлетаем мы с ними и в новом открытии

Летим, словно птицы внутри отвечая

На сон пересчёта быть новому – пищей,

На взгляд от которого стал ты – за это

Искать мимолётное общество снова,

Внутри угождать этот воздух, как сыщик,

Ему подтверждая быть птицами, словно

Ты сам пролетаешь от времени – ровно.

Летишь, как обычное в поле морали,

Внутри уготованной ясности времени,

И там в пересчётах – ты ветреной дали,

Как птица от глаз утолённого утра.

Сквозишь, как исчезнувший луч идеала,

На нас посмотрев в этот пасмурный праздник,

Где были одни в пересчётах – забыты

Мы временем только внутри расстояния.

И словно тоска нам опять – недалёкая,

Летим, открывая свой мир понемногу,

Летим в перелётное образа – стаи,

Чтоб стать этим утром за сердцем, играя.

Амбассадор залитый светом ниц,

Ты одинок, а значит в том – тревожен,

Ты вылит от наития под мир,

Ты выждал это утро в теле сна.

Когда твоя мечта – до неприличия

Лежит внутри постели, что пари

И только воют звёзды до зари,

О том, в котором не было темно.

Спросонья вылил чашу мёда – сам,

Внутри него ты безудержно тощий

Источник воли в смелости, едва

Ты сам внутри спросонья – обелил

Свой день, как тощий мира – идеал,

Им только спозаранку вылит глиной

И кается спонтанный номер ноль,

Что твой мирок не вышел – по уму.

Для вида – человек от ноши ровной,

Для света – только памяти парик,

Ты сам уже назначил нам – упрошенный

Ведомый чувствам времени – мотив.

Когда твой сон редеет спозаранку,

Когда на звёздах отливают – ливни

Свою мечту – бежать одной игрой

Внутри культуры лишнего и горя,

Ты сам мечтаешь спать – по одному

Вхождению своей фигуры – в боли,

Ты встречей человек с приличия – сна

И только формой мнения – восход.

Над ним ты опускаешь мир – доселе,

Как вид от первозданной тишины,

Спросонья встретив тяжкие – наречия,

Что волей близ культуры мы – видны.

И тает шарж от памяти – в умах,

Он тоже человек под новой встречей,

Им мир спросонья видел белый прах,

А ночь садилась в крылья – у руля.

Тебе спросонья видимое солнце

Сегодня вжалось внутрь – довольно больно,

Но гордый сон, отнюдь, не отозвался

Причиной смерти – в скромной пустоте.

Ты весь один в постели между словом,

Ты им уносишь памяти – строение,

Когда идут отпасть внутри – приметы

И сердцем вновь заполнить – этот мир.

Не назначили форму, отнюдь,

Что бегущей строкой – этот мир,

Не направив творение в ход

Не оборванной разницы в чувствах.

То что было не спало – под звук,

По которому холодом льётся

Неизменное поле близ муки,

Где садились под гнёт у руля

Откровению сладкого дня -

Эти формы от счастья – в забвении,

Где бы близко искали тебя,

Упросив сто последних разлук -

В новом взгляде, измученном странной,

Откровенной харизмой у скуки,

Что назначила новому сердцу -

Неизбывный над нами рассвет.

На машине, как в каторге стройно

Ты проходишь свой бег – идеала,

Не заправив то правило в мире,

От которого скользко в умах.

Ты садишься за руль, чтобы стыло