Не станет местью к фраеру – за смерть.

А только будет долго в час смотреть,

Чтоб шли по долгой каторге те люди,

И к сердцу прижимая совесть – лгать

Смогли теперь, как счастье на виду.

Исподлобья тоски у пугливой реки

Только верит одна – беспросветная ноша,

Что за чёрной строкой, ей сегодня идти,

Спотыкаясь внутри – нам особо негоже.

Выли чёрные сны исподлобья руин,

Выли только зарёй и преклонному – виду

Нам садились, как лёд – уникальностью длин

И внутри от сатина развивали негоже

Эту маску войны, эту странную страсть,

Что и чёрная даль – неспокойно уносит

Между прошлым внутри, уникально упасть,

Между мыслью, как стиль в укоризне своей.

Нам по осени вид – только манит у длин,

Он особой главой на сатине – уносит

Препоясанный взгляд, о котором мечты

Неспокойному сердцу разыграли сомнение.

Но и чёрный на вид, удивлению стиль

Не уходит во тьму, не относит строение,

Как любви идеал между истиной той,

Что ценой непомерно удивляет – равнение.

Как фигуру возьму этот камень – руин,

Как отместку во снах изготовленной – гением,

По короткой главе между призраком – в нас,

Различая сатин в откровении времени.

По готической мгле он невидим, но сам

Откровению прячет свой сатиновый сад,

Свой удел между снов, окрыляя последний

Откровению подлинный образ – любви.

Словно чёрные крылья нам остались – одни

Эти строки внутри уготованной тернием

Монолитной природы, открывая которую

На сатиновой роли – по восточной главе

Я немного пройду, над рекой этой времени,

Где найдя, словно пустошь – утомлённую даль,

В беспросветной реке, в не откошенной ранами

Я узнаю тот сад над пугливой тоской.

Он в сатиновой мгле эту роскошь имён

Нам не видит внутри, нам опять окрылён,

Что гордящийся ангел к подлетающей тьме

Между прошлой окалиной времени – мне.

Из нас в не уготованной игре

Впустила образ мысли – между строк

Твоя гордыня сна, твой уголок

И в счастье освятила этот день.

Не ладно по украдке от того

Тебе сегодня, думая просить,

Что сердце ты впустила на порог,

Но юностью его в уме – сносить

Не сможешь завтра, будто потому,

Что чёрные строения от дали -

Нам смотрят в тело будущего тут,

И ждут одну систему от – любви.

Как страх внутри приготовления – дать им

Морали чёрный ад, как приговор

Над точной формой копии внутри,

Ещё на сердце пройденное – вслед.

Та осень разбирает в нас – портрет,

Она стремится ждать одну – морали

Вторую часть судьбы – напополам

И между смертью выбирать свой рай.

Откуда ты пришёл ей точно – камень

И стал поодаль времени внутри,

Чтоб видеть на глазах одни огни

И там им просто думать – о себе.

Впустила сердце мудрости, как свет,

Но стало душно на пороге – времени

Стоять, чтоб ожидать внутри портрет

Твоей манеры горя – вдаль руки.

Скользящей формой памяти – стоишь

И чёрт в душе проникновенной дали -

Твой века сувенир и часть имён,

Когда в них сложен ветер – на порог.

Впускаешь этот воздух между строк,

Вниманию ты будишь форму света,

А чёрный дух на степени игры -

Не верит в прошлый мира диалог.

Он только стал глазами на пороге

И форма сердца спряталась – в тоске

Своей системы времени в руках

На тонкой, ладной близости у глаз.

Им светит шаг внутри одной черты,

Им ты стоишь и шепчешь на пороге,

Где звёзды разошлись вокруг – игры

И стало нам темно от формы – глаз.

От тонкой грани впадины внутри,

В которой ты устало верил – прошлым,

Но спрятал сердце мирно – на уме

Внутри притворства в нужной глубине.

Сном проморгала свой верности день

Между отличной фигурой – наследия,

Встретила образ за ясностью – в ней,

Только гордится там нечем – уму.

К полной луне я опять не приму -

Сердце внутри дорогое над встречей,