– Ничуть! – председатель казался серьезней серьезного.

– Никанор Ефимович, не смущайте ее, – решил защитить любимую Федор.

– Цыц! Конюха-ловеласа забыл спросить!

– Серьезно, неправильно это, – вступился и Фанзиль, поправляя кепку.

– Цыц! У водилы из района еще не спрашивал!

– Вообще, выйдите все из пункта! – терпению Амины пришел конец. – Здесь не место для разборок! Сейчас придет ко мне, например, за уколами кто-нибудь, а тут вы!

– Здесь я не поспорю, – вдруг согласился с ней Никанор Ефимович и, подойдя поближе, шепотом спросил. – Ты только скажи мне быстренько, к кому твое сердце-то больше склоняется?

– Ни к кому! Идите! – указала пальцем на дверь медик.

– Так, мелюзга, выходим! – скомандовал председатель парням.

На улице мужчина около получаса разговаривал с юношами, объясняя, что кулаками махаться негоже. Так они девичьего сердца точно не добьются. Поединок должен быть словесно-показательным. Ухаживать надо, подарки дарить и дать Амине время для выбора. А не нахрапом лезть. Федька и Фанзиль стояли и кивали, делая вид, что понимают и принимают наставления. Сами же смотрели друг на друга исподлобья, ожидая удобного случая для следующей стычки. Заметив это, Никанор Ефимович отошел и со словами «тьфу на вас» покинул драчунов. На глазах у Амины парни решили выяснение отношений не продолжать, а встретиться в другое, более подходящее время. Да и Фанзиль торопился в район и рисковал получить по кепке за то, что катается где-то на рабочей машине. Выговор ему все же сделали – не по маршруту ехал. И в этом смысле Федору было проще добиться благосклонности Амины – он рядом. Но Фанзиль настойчивее. Говорит красиво, вкрадчиво, ласково. И записочки его ни в какое сравнение не идут со скромными и бессвязными признаниями конюха.

– И кого она выберет, интересно? – задумалась Нина.

– Кого-кого, конечно, Фанзильку, – была уверена Фануза.

– Почему это его?

– Татарин, водить умеет, в районе живет, – загибая пальцы, перечислила преимущества старушка.

– Интересно ты рассуждаешь, – улыбнулась Нина.

– А чего? Ну чего может дать ей Федька-то наш?

– Любовь, – многозначительно ответила соседка.

– Любовь. Любовью сыт не будет. О будущем думать надо, – подметила Фануза.

– А я любить хочу, – глубоко вздохнув, размечталась Нина.

– Весна прошла, что тебя потянуло на любовь-то?

– Не знаю, видимо время пришло, – рассудила вдова.

– Посмотрим на твоего Талгата, потом и решим, пришло время любить иль рановато еще, – прищурилась Фануза.

– Опять ты про него, как будто тем для разговора больше нет.

– Есть! Слышала я, что Леониду муж хочет бросить. Правда, что ли? – спросила бабулька, усаживаясь поудобнее да поближе к соседке.

– Ой, мне-то откуда знать, – хотела уйти от ответа Нина.

– Давай, выкладывай, не юли, – настаивала Фануза. – Я уснуть не смогу, если не узнаю подробности.

– Ну вроде Толя говорит, что другую любит.

– Кому говорит? – удивилась старушка.

– Леониде и говорит.

– Прям вот так жене и говорит? – глаза Фанузы округлились.

– Да, представь себе, – с укоризной подтвердила Нина. – Тоже мне – влюбился он!

– В кого? – не унималась старушка.

– Ну Фануза, прекрати, – разговор о подруге не доставлял Нине никакого удовольствия.

– Не прекращу, выкладывай. Ты обязана со мной поделиться!

– Ладно уж.

– Ну?

– В учительницу, – неохотно призналась Нина.

– В какую? – не сразу догадалась Фануза.

– А то у нас их пруд пруди! – возмутилась рассказчица.

– Дай подумать, дай подумать, – снова прищурилась пожилая соседка. – В Марию Егоровну, поди?

– Откуда знаешь? – удивилась Нина.

– А то незамужних учительниц у нас пруд пруди! – повторила за соседкой Фануза.