Женщина, взяв себя в руки, все же встала, сварила суп и готовилась к вечерней дойке. Дети были дома – Филатка делал домашние задания, Настенька играла, обустроив под столом домик, а Наденька собиралась сбегать к однокласснице, узнать, что сегодня задавали. Из квартиры Нина вышла с твердой уверенностью перестать пить и наладить свою жизнь, стать примерной матерью и достойной женщиной, чтобы повстречался ей на пути хороший мужчина. Но оказавшись на работе, она тут же приняла предложение опохмелиться – у нее все еще тряслись руки и гудела голова. Хотелось снять мандраж и унять мигрень, чтобы работа пошла как по маслу и была по силе. Приняв две стопочки самогона, Нина почувствовала, как ей полегчало. Началась дойка, посреди которой с радостной новостью появился Никанор Ефимович. Оказалось, что со следующего месяца всем полагается прибавка к заработной плате. Председатель по этому поводу пообещал угостить сегодня всех работников – доярок хорошим вином, скотников дорогой водкой. В ожидании застолья работать стало веселее. Но Никанора Ефимовича срочно вызвали в райцентр. Поэтому алкоголь он принес, а вот присутствовать на посиделках не смог. Работники не сильно опечалились – никому не хотелось пить на глазах у начальника. Особо не расслабиться же.

Незапланированная пьянка растянулась до темноты. Наденька, не дождавшись матери, сама уложила детей и постучалась к бабушке Фанузе, которая не стала переживать, а решила дождаться утра, заночевав в Нининой квартире. На ферме же все побрели по домам. Только Нина была не в состоянии двигаться и даже не понимала, где находится и что делать. Леонида, сама пьяная, о подруге не подумала. Желая поскорее оказаться дома из-за ворчливого мужа, она поспешила на выход, не заметив, что закадычная осталась на ферме. Оказавшись в одиночестве, Нина побрела, куда глаза глядят. Но из здания так и не выбралась – ударилась о коровью кормушку, задумалась и тут же легла в нее.

Когда женщиной уже овладел глубокий сон, в корпус вдруг залетел Анатолий. Он потерял жену, а пути их на улице разошлись. Мужчина попытался разбудить подругу, чтобы спросить, где Леонида, но не смог. Тащить ее на себе через всю деревню он не хотел, а потому накрыл пьяную соломой и побежал домой. Утром доярки с удивлением обнаружили, что Нина спала на ферме. И вместо того, чтобы разбудить ее, начали хихикать и перешептываться.

– Нам за нее, что ли, коров опять доить? – спросила одна.

– Вот еще! – возмутилась вторая. – Сейчас все подготовим и разбудим ее! Нечего дрыхнуть на рабочем месте!

– Не спи в кормушке, простудишься ведь! – закричала третья более сердобольная доярка.

– Это кто тут у нас в кормушке спит? – раздался голос Никанора Ефимовича. – Совсем совесть потеряли, с утра уже квасят!

Никто не ждал председателя так рано. Доярки тут же разбежались по своим группам, а начальник, представляя увидеть в кормушке кого-то из скотников, обомлел, признав в спящем человеке Нину. Кого угодно он мог вообразить на этом месте, но только не маленькую хрупкую женщину, многодетную мать и вдову. Писать выговор, кричать и ругаться, или просто разбудить и заставить работать – впервые Никанор Ефимович растерялся. Некоторое время он еще постоял возле Нины, а потом все же решил разбудить ее. Увидев перед собой лицо председателя, женщина тут же вскочила, начала поправлять одежду, убирать с себя солому. Ей было стыдно. Сколько раз она сама подшучивала над пьяницами-скотниками, вечно засыпающими в коровьих кормушкам, но и подумать не могла, что когда-нибудь окажется на их месте. В таком неприглядном виде. Перед пристальным и осуждающим взглядом своего начальника.