Подруги работали какое-то время, каждая погруженная в свои мысли. Потом Виктория спросила:

– Значит, уедете? Оставишь мать?

Напарница вздохнула:

– Ну, может, не в Америку… это ведь тоже не рай на земле. Там свои трудности. Если мама выберет остаться с отчимом, мы не продадим дом, нам не хватит денег на билет. Но есть Франция, Швейцария… там нужны рабочие руки! Нам надо попробовать, здесь мы просто теряем время.

– И все-таки это риск, не страшно?

Ее подруга ответила, как показалось Виктории, резче, чем нужно:

– Ты прям как мой отчим! – и потом твердо добавила: – Конечно, это риск! Но, возможно, это наш шанс!

Разговор дальше не клеился. Напарница молчала. А у Виктории было видение: ее подруга с ребенком на руках идет вдоль дороги. Лицо у нее задумчивое. Через плечо переброшена большая сумка. Рядом шагает ее муж. Вокруг них вьется пыль, которую поднимает ветер. Ребенок крутится, ему неудобно. И он плачет. Но пара не обращает внимания, а продолжает идти. Не встречаясь глазами, они передают иногда ребенка друг другу. Мысленно позволив им удалиться, Виктория представила над ними бескрайнее небо в белую полоску облаков и поразилась, насколько же они маленькие и беззащитные.

И все следующие дни Виктория ждала подругу. Ей было очень грустно, она искала теплые слова и придумывала, что скажет. Но та не появлялась, и новостей о ней не было, а потом ее парой стала вертлявая и картавая девица. Фамилия у нее была на испанский манер с трудно сочетаемыми буквами. Высокая, с короткой стрижкой и очень энергичная: говорила громко и много, ничего не стесняясь. Виктория замечала ее и раньше.

– Теперь мы работаем вместе?

– Да, управляющий сказал, что я заменю ту, которая уехала.

– Как?! Уже уехала?!

– А ты не знала? Еще на прошлой неделе. Я как раз пожелала ей счастливого пути!

Виктория почувствовала разочарование внутри.

– Совсем забыла, она попросила тебе кое-что передать, – добавила другая и замолчала, посматривая на Викторию.

– Почему тебя?.. Я хочу сказать, что же она мне лично… что она сказала? – Виктория была растеряна и не могла связать слов. И голос ее дрожал от огорчения, которое она, к своему сожалению, не смогла скрыть.

– Говорила, что ты неплохая, но завистливая.

– В каком смысле?! – Виктория ощутила холод, пробежавший по ее спине.

– Она сказала, что ты очень завидуешь ее счастью.

Викторию будто бы кто-то ударил. Ее мысли метались: когда, зачем подруга обсуждала это? Правда ли это?

Сделав бесстрастное лицо, Виктория парировала:

– Я тебе не верю, она сама бы мне сказала.

– Ну да… – усмехнулась новая напарница.

Вернувшись домой, Виктория чувствовала себя разбитой. К физической усталости примешалось разочарование и гадкое послевкусие предательства. Она повалилась на кровать и лежала так какое-то время. На кухне готовили, гремели и громко разговаривали. Она не вслушивалась. Мария позвала:

– К столу!

Виктория с трудом поднялась. Усталость притупила голод. Сейчас ей хотелось просто заснуть. Но она переоделась и выползла в кухню. Села на свое место, подперев лоб рукой, стараясь защититься от раздражающего света. За столом уже собралась вся семья. Как обычно: благодарность за пищу и пожелания приятного аппетита. Виктория ковыряла пасту в тарелке.

– Все в порядке? Какая-то ты кислая, – спросила ее Адриана.

– Спасибо, нонна, все в порядке. Просто голова болит… Сегодня работала с новой девицей. Какой же неприятный у нее голос!

– А где твоя подруга?

– Уехала куда-то… за лучшей жизнью…

– Надо перебираться в Неаполь… в Рим… – в серьезной задумчивости сказал Массимо. – Или на северо-запад – в центры, где промышленность… Может, и нам стоит? – он посмотрел на свою жену вопросительно.