Мой профессор... кровопийца! Лючия фон Беренготт
1. Глава 1
– Сейчас польет.
Мила съежилась под поднятой над головой сумочкой, я же прижалась к ней, пытаясь хоть как-то уберечь прическу и макияж от разрушения дождем. Увы, собираясь на первую в университете официальную вечеринку по поводу Хэллоуина, мы совершенно забыли, что может пойти дождь и не взяли зонты. Действительно, какой дождь в конце октября в Питере? Кто бы мог подумать…
– Может, такси поймаем? – Мила с надеждой вытянула шею, вглядываясь в непрерывный поток машин, но тут же спряталась обратно под сумочку – первые капли дождя ударили ее по носу.
– Ну все, капец… – простонала я. – Приедем, как две мокрые курицы. У тебя хоть сумка есть закрыть голову, а у меня…
Я с отчаянием посмотрела на свой крохотный ридикюль, который прижимала к груди.
– Так! Я – внутрь… Вызову такси из проходной.
Без всякого предупреждения подруга рванула обратно – к спасительным дверям общежития. Я осталась стоять на улице – под все учащающимися каплями дождя. Выбор у меня был небольшой – либо вернуться и пропустить автобус, который вот-вот должен был выехать из-за угла, либо остаться ждать его и промокнуть, так как козырька у нашей автобусной остановки не было от слова совсем.
– Что же делать-то, а? – забормотала я, оглядываясь.
От тягости решения меня затрясло. Такси в такое время приедет хорошо если через полчаса, а к главному университетскому зданию подъедет хорошо если через час. К тому времени все красивые парни будут уже разобраны, бесплатные шоты выпиты, креветки в баре съедены, а лучшие миксы для танцев проиграны. Еще и конкурс на лучший костюм пропущу. А я так старалась, так старалась! Еще в начале года заказала для себя это чудо из серо-черного атласа и марли, в котором выглядела, как главная героиня из «Монстер-хай».
Ну уж нет… чем опаздывать на такое дело, лучше вообще никуда не ехать. Хоть не простужусь в своих рваных «ведьминских» чулочках и декольте, которое еле-еле грудь прикрывает…
– Ээхх… – выдохнула я, решительно стискивая зубы. Путь простужусь. Пусть приеду мокрая и с потекшей косметикой! Но приеду! И вовремя! И найду себе самого шикарного парня, и протанцую с ним весь этот гребанный вечер, и еще и трофей получу! А Милка пусть дома киснет в своих накрученных кудрях.
И в этот момент, словно в награду за мою смелость и решимость из-за поворота выскочил… нет, не автобус, а темно-синий фольксваген «жук» – хорошо знакомый всем, кто имел хоть какое-то отношение к физмату. Внутри него, на водительском месте, вцепившись в баранку и почти упираясь головой в потолок, сидел хозяин «жука» – обожаемый всеми гений от математики, циник, насмешник и одновременно добрейшей души человек (если копнуть поглубже) – Бессонов Герман Данилович, собственной персоной.
Одет он был во что-то нелепо-белое, в нахлобученную по самые брови докторскую шапку и свои обычные очки, и судя по горящему ненавистью взгляду, ехал туда же, куда и я.
Ну, конечно! – вспомнила я. Ректор ведь приказал преподавателям тоже явиться, и непременно в карнавальных костюмах, чтобы не нарушать «дух Хеллоуина». Да, да – так и сказал, представляете? «Дух Хеллоуина». Как сейчас помню, какое при этом выражение нарисовалось на лицах большинства наших преподов. А уж на Бессонова точно можно было намордник надевать – такой яростью загорелись его темные глаза. Оскалился даже, чуть не зашипел на ректора тогда…
Хорошо, что, кроме меня, никто не заметил его диковатой реакции. Потому что ректор у нас мужчина обидчивый и нашего гения прогнал бы взашей еще в тот же вечер. Думаю, в увольнительной так и написал бы в отместку – «шипел и скалился на высший руководящий состав».
Именно поэтому – вспомнив, как Бессонов тогда смотрел на ректора – я вдруг решила, что упускать такой удобный случай нельзя. Да, любой нормальный человек отшатнулся бы сейчас от пылающего ненавистью Германа Даниловича, как от бешеной собаки. Но все познается в сравнении, и мне вдруг стало понятно, что по сравнению с той гримассой на выступлении ректора, в данный момент выражение лица у Бессонова не такое уж и страшное. Фактически, можно сказать, умиротворенное. Во всяком случае, не чревато многочисленными повреждениями всем посмевшим приблизиться к нему на пушечный выстрел.
Что ж… решила я. Двум смертям не бывать, а одной не миновать!
В два шага преодолев расстояние до обочины, смело шагнула на проезжую часть и выбросила вперед руку, привлекая к себе внимание!
– Герман Данилович! Герман Даниловииич! – тонким и крайне жалостливым голосом закричала, изображая промокшего и очень несчастного лебедя.
Вцепившийся в руль математик дернул головой, стреляя в меня всё тем же грозным, горящим взглядом, и на мгновение я испугалась, что недооценила уровень его кипения. Машина дернулась следом за головой, и я зажмурилась – показалось, что он сейчас сметет меня за то, что посмела встать у него на пути.
Но вместо удара почувствовала, как мои ноги обдает горячим воздухом из-под днища машины – так близко он остановился.
Не думая, почти вслепую, я бросилась вперед, дернула ручку дверцы и вломилась на пассажирское сиденье «жука» – как раз вовремя, потому что в эту самую секунду сверху на нас обрушился настоящий потоп.
Шумно, с облегчением выдохнула и прижала руку к груди.
– Фууух… Спасибо! Спасибище огромное! Вы даже не представляете, как я вам благодарна, Герман Дани…
Я обернулась к Бессонову и осеклась на полуслове – его расширенный, изумленный взгляд был устремлен на мою грудь. Опустив голову, я ойкнула – корсет костюма от моих быстрых движений умудрился сползти до неприличия низко, почти-почти обнажив все, что обычно скрывается. Быстренько подтянув его наверх, я отвернулась, надеясь, что профессор не заметил моих полыхнувших от смущения щек.
Герман Данилович крякнул и тоже отвернулся, включая «дворники» и выворачивая руль обратно на дорогу.
– Метлу дома забыла, Елисеева? – его голос звучал насмешливо и почти обыденно. Или мне так показалось – из-за приглушающего все звуки шума дождя.
Я прыснула со смеху – нарочито громко и весело.
– И метлу, и шляпу, представляете?
– И одежду, похоже… – протянул он с демонстративной задумчивостью, а потом вдруг, изогнув бровь, зыркнул поверх очков на мои ноги в рваных чулках.
Я еще больше покраснела, чувствуя, что не вывожу больше насмешливый тон.
Вот уж не думала, что когда-нибудь наш очкастый, вечно встрепанный гений вгонит меня в краску! Может, это из-за того, что он в костюме «доктора»? Так и представляешь себе, как останавливает где-нибудь в лесочке и предлагает проверить меня стетоскопом, который я заметила торчащим у него из кармана халата. Сначала на спине, через корсет, потом мееедленно принимается развязывать его тесемки, чтобы «послушать» меня на голое тело… Потом предлагает повернуться к нему лицом…
Фантазия визуализировалась настолько явно, что у меня участился пульс, а вместе с ним и дыхание. В и так теплом воздухе салона повисло напряжение, которое без сомнения почувствовала не только я – Герман Данилович поерзал, еще раз крякнул и шумно проглотил слюну.
Черт, еще и сидим, почти касаясь друг друга рукавами… Что ж у него такая малюханькая машина… То же мне, автомобиль для профессора престижного университета! Неужели нельзя было купить что-нибудь более… просторное?
Герман Данилович как-то странно втянул носом воздух, выдохнул… а мой взгляд невольно потянуло влево.
НЕТ! Стоп! Ты не будешь смотреть туда, где руль почти упирался ему в пах! Не будешь, не будешь, не будешь!
Не вздумай, Елисеева! Немедленно отвернись! Развидеть то, что ты сейчас можешь увидеть, будет невозможно!
Чтобы хоть как-то отвлечься, я открыла свой крохотный ридикюль и, порывшись в нем, достала коробочку с пудрой. Открыла ее дрожащими пальцами и, отчаянно моргая, принялась рассматривать несуществующий прыщик на носу.
Герман Данилович, тем временем, пришел в себя и тоже изо всех сил делал вид, что ничего не произошло.
– Очень надеюсь, что все это безобразие быстро закончится… – отстраненным голосом проговорил он, качая головой, но глядя строго перед собой. – Иначе не дождетесь вы завтра ваших экзаменов, так всем и передай… Я после одного шампанского уже плохо соображаю.
– Кааак? – я демонстративно надулась. – Вы же обещали, Герман Данилович! У нас не будет времени пересдать, если что! Каникулы на носу!
От стараний вести себя как обычно – немного дурашливо, немного кокетливо, не переходя, однако же, границы порядочности – пальцы мои вспотели, стали непослушны и в какой-то момент не удержали коробочку с пудрой. Сверкнув зеркальцем, вещица полетела вниз, мелькнула между моими коленями и пропала где-то в темном пространстве под сиденьем.
– Бл**ь! – тихо ругнулась я.
– Рот намылю! – немедленно отозвался Бессонов привычной нам всем угрозой, и я снова залилась краской, представив себе эту картину и ее продолжение.
Да что ж со мной такое-то сегодня! С голодухи уже на математиков бросаюсь?!
Снова пряча лицо, я наклонилась, вытянув руку, пошарила по резиновому коврику под ногами… и вдруг ойкнула – что-то очень острое кольнуло руку. Ухватив это что-то, я вытянула наружу коробочку с безнадежно разбитым зеркальцем. Видать стукнулось о мой твердый каблук…
– Ну надо же… – разочарованно протянула я, оглядывая окровавленный большой палец. – Прямо перед вечеринкой! И пудру жалко-то как… У вас нет случайно пластыря, Герман Данилович?
