Мой первый раз Хелен Гуда
1. Пролог.
– Отец, перестань! – парень смотрел на родителя. – Это не Кристина и не подобные ей.
– Ну конечно. Кристина просто ноги о тебя вытерла, А эта обчистит такого лопуха, как ты, – мужчина был зол и не воспринимал слова сына. Он был уверен, что на пути его честного и наивного отпрыска попалась хоть и деревенская, но ушлая деваха, которая заарканит парня. В лучшем случае просто женит, а то и ребенка на шею повесит. И тут уж от нее не отделаться никак.
– Пап, она не такая. Ты всех под одну гребенку, – упрямится парень.
– Потому что я жизнь видел, и такие честные и хорошие бывают только в сопливых мелодрамах. Понял? – мужчина расхаживал по кабинету, словно лев в клетке.
– Пап, хочешь, я вас познакомлю? Ты убедишься, что она не из таких, – упрямится Влад.
– Еще чего! – мужчина сверкнул глазами на непокорного сына. – Может, ее еще с хлебом-солью встретить у ворот или сразу пароль от банковской ячейки сказать? – родитель злится на сына из-за того, что тот не хочет прислушиваться к его мнению. Он жизнь прожил и таких девочек с глазами ягненка повидал на своем веку. И не одну. А Влад молод, неопытен и так уже обжегся один раз. Отец просто хотел предостеречь, оградить сына от очередной ошибки.
– Поверь, она совсем другая, – твердит одно и то же сын.
– Да все они одним миром мазаны. Или ты думаешь, у нее вдоль, а не поперек? – мужчина переходит на откровенные грубости.
– Не смей так про нее говорить! – парень взвился и вскочил с кресла. – О девушках своих продажных так говори!
– А хочешь, я тебе докажу, что она такая же, как и они? – у мужчины возник план, и он думал над его реализацией.
– У тебя ничего не получится, – Влад больше не хотел разговаривать с отцом и выскочил из кабинета.
Мужчина задумчиво проводил сына взглядом, прикидывая, сколько ему понадобится времени, чтобы доказать сыну, что девки, в том числе и его Аня, – это продажные шлюхи.
2. Глава 1. Герман Львович
Для всех молодых людей поступление в институт – это новая веха, новая жизнь. Вчера ты малолетка-школьница, даже если и не малолетка, но все именно так к тебе и относятся, а сегодня – студентка. А если еще студенчество связано с отъездом из отчего дома, то двойное комбо. Двери взрослой жизни открыты, распахнуты, и ты убегаешь в них, практически влетаешь на полном ходу.
В моем случае это было страйк: поступление в институт, переселение в общежитие, да еще и в большом городе. Куда мне, девчонке из деревни, где в домах печное отопление на дровах, перебраться в Москву.
Да, я приложила гору стараний, чтоб поступить, и мечтала об этом долго и давно. Поступала я дистанционно, отправила сертификаты и – о чудо! – меня приняли. Я не верила своим глазам, когда получила письмо на электронную почту. Родители так до сих пор не верят и считают, что меня развернут и скажут, что это кто-то надо мной подшутил или произошла какая-то ошибка. В общем, ждут они меня обратно дома и уверены, что я вернусь. В письме было указано, что для зачисления я должна пройти лишь собеседование. Я считала, что ко всему готова, как никак у меня золотая медаль и высшие баллы в сертификатах ЕГЭ. В общем, домой я возвращаться не собиралась. Что бы ни произошло, но ноги моей больше не будет в нашей деревне.
Я приехала накануне собеседования. Через интернет сняла квартиру посуточно. Родители дали денег, да и я подрабатывала последние два года и скопила себе на первое время. Вернее, я считала, что этих денег должно было хватить на первое время. Квартиру я сняла ровно на сутки, так как была уверена, что пройду собеседование и мне дадут общежитие, и в съемном жилье нужды уже не будет. Собеседования не боялась, даже ждала. Да что там страшного могут у меня спросить? Так, формальность. Я же медаль не купила, а сама заработала потом и кровью. Так что страхи долой! А их было много.
В большом городе страшно, очень страшно. Особенно после деревни с численностью жителей в семьсот человек. Я была максимально собрана и сосредоточена. Меня не смутили странные взгляды мужчины, который сдавал мне жилье, и его пояснения о том, чтоб не шумели и соседей не беспокоили. Я еще искренне не понимала: как я одна могу кого-то побеспокоить? Квартирка была убогая, но, главное, там было где помыться и привести себя в порядок. Есть не хотелось, это так на мне сказалось нервное напряжение. Хотя пожрать я люблю, чего греха-то таить. Пока готовилась к экзаменам, на стрессе сильно схуднула. Даже мама заволновалась из-за этого. А я купила себе короткую юбку в клетку. Так хотелось показать всем свои стройные ноги. Но мама, как увидела, забрала ее и спрятала. Сперва хотела выкинуть, но потом, видимо, жалко стало, все-таки она денег стоит. А может, что хотела из нее сшить, не знаю. Суть в том, что я нашла и перепрятала. И теперь, решая, в чем мне идти завтра на собеседование, выбор пал на нее. Ну а что? Я девочка взрослая, в прошлом месяце восемнадцать исполнилось, так что могу себе позволить носить что хочу.
Извлекла весь свой гардероб, что захватила с собой, и разложила на кровати. Школьная черная юбка и белая блузка выглядели настолько убого и серо, что я сразу отсеяла этот образ. Одежды я брала немного. У меня ее в принципе много не было. Да и слова мамы посеяли зерно сомнения в мою голову, что меня там никто не ждет и я вернусь на следующем поезде. Мне до ужаса хотелось доказать родителям и всем в деревне, что я смогла. Что я поступила сама в Московский институт. Не через взятки и знакомства, а сама. Я даже думать боялась, что провалю собеседование и мне придется вернуться домой. Да я лучше уборщицей пойду работать, но не вернусь! Именно с такими мыслями я надела на себя эту проклятую юбку в клетку. Я думаю, именно она стала причиной всех моих дальнейших приключений.
Доехала до института без приключений. Решила, что надену белую школьную рубашку, а сидеть буду за столом, и преподы на собеседовании короткую юбку не увидят. Очень уж хотелось мне выглядеть ярко, а не серой мышью. Глаза тушью подкрасила и даже губы слегка. Волосы распустила, и они волнами легли на плечи. Я была очень довольна своим образом. И по взглядам, что на меня бросали в метро, я поняла, что выгляжу привлекательно. По крайней мере, взгляд останавливается, а это значит уже не серая мышь.
Дальше все было как во сне. Нашла кабинет с громкой надписью "приемная комиссия" и робко постучала.
– Войдите! - недовольный голос из-за двери заставил оробеть.
– Я Анна Александрова, приехала на собеседование, - выдаю заготовленную фразу.
– На какое время назначено? - дама неопределенного возраста открывает папку-скоросшиватель и пальцем с алым ногтем водит по строчкам. – Ну что молчишь?
– Я не знаю, - вся моя решимость улетучилась, и я мямлю себе под нос.
– В смысле не знаешь? - тон дамы набирает обороты, и я тушуюсь еще сильнее. – ты вообще звонила? Записывалась?
– Нет, - выдавливаю из себя, так как понимаю, что облажалась.
– Откуда вы все такие тупые приезжаете в Москву? Она что, резиновая? Что вы все претесь? Что вам дома не сидится? - дама бесцеремонно начинает меня отчитывать, а я чувствую прилив крови к вискам, к щекам, даже к ушам. Я понимаю, что становлюсь красной словно рак. Понимаю, что надо возразить этой нахалке, но мне страшно. А вдруг она меня не примет, не запишет.
– Зоенька, и на кого вы так шумите с утра пораньше? - в кабинет вплывает преподаватель. У него прям на лбу это написано. Костюм хоть и чистый, но выдавший виды. В руках кожаный портфель. На висках седина, она же серебрит и интеллигентную бороду, аккуратно подстриженную.
– Да вот, Герман Львович, провинция приехала и требует, чтоб их собеседовали без записи, - тычет в меня карандашом дама, а у меня чуть челюсть не отваливается от возмущения. В смысле “требует”? Я же двух слов ей не сказала. И уж точно ничего не требовала.
– Я не требовала, - удается выдавить из себя.
– Ну вот, хамит и оговаривается, - ответила эта зараза с красными ногтями. Она говорила так, словно меня здесь и не было, а я с надеждой посмотрела на преподавателя.
– Ну что вы, Зоенька, ребенок просто растерялся. Наверно, приехала издалека, растерялась, не знала, что надо записываться. Во сколько у нас первый абитуриент? - я усиленно закивала, подтверждая каждое слово Германа Львовича. Мужчина окинул меня взглядом, остановившись на ногах. Повернулся к столу и начал узнавать у этой Зоеньки свое расписание. А я стояла, не понимая, чего жду. Вроде этот Герман Львович и заступился, а вроде и своими делами занят.
Преподаватель резко разворачивается и дарит мне ободряющую улыбку. И я робко улыбаюсь в ответ. Может, он мне поможет?
– Ну что, милочка, вам невероятно повезло, что я пришел пораньше и смогу с вами побеседовать до начала записи. Идемте, - мужчина попрощался с Зоенькой и направился по коридору вперед. Я как хвостик побежала следом, боясь до ужаса потерять его из виду.
Герман Львович открывает дверь и приглашает войти в кабинет. Я думала, что собеседование проводят в аудитории, а он меня привел в свой кабинет. Маленький, темный, довольно неуютный. У стены стеллаж с папками, там же на полу коробка, из которой вываливаются папки-скоросшиватели, стол, стулья, но все видавшее виды, как и сам Герман Львович.
