– Ну нет, это не кот, типичный енот, – снова подумала Наташа, но засомневалась немного, ибо енотов на Урале сроду не водилось. Еще она читала про енотовых собак, но вот про енотовых котов, слышать не доводилось.

– Хотя в жизни всякое бывает, – серьезно подумала она, размышляя о темпераменте животных, породивших это горластое чудовище.

Тем временем седовласый усач вступил в серьезное противоборство с нежелающим замолкать енотовидным котом, его истошный вопль раздавался все громче.Родственники не без оснований начали опасаться, не призывает ли этот горластый бес свою енотовидную армию, чтобы учинить какой-нибудь беспредел на похоронах. Ну а Мишин дядя тоже распалился не на шутку. Он попытался пнуть ногой вопящее животное, но тот разъярился еще больше, и для устрашения встал на задние лапы.

– Может рысь? – предположила Наташа, разглядывая яростного зверя. – Поди, у него еще и бешенство, как такого домой пускать?

И не известно, чем бы это противоборство закончилось, Мишин дядя уже раздобыл лопату, намереваясь прихлопнуть дикого зверя. Но тут подул ледяной ветер, осыпая всех участников похорон колкими кристаллами льда. Всполошились вороны и, захлопав крыльями, пренеприятно закаркали. Наташа втянула голову в плечи, дрожа всем телом от пробивающего ее озноба, и на секунду спрятала красный нос в пушистый воротник, пытаясь согреться. Не успела она и глазам моргнуть, скрывая лицо от ветра, как енотовидный кот исчез, скрываясь от пущенной ему вслед совковой лопаты.

– Убежал, – вздохнула Наташа, с некоторым сожалением, это чудовище ей почему-то понравилось, странно, конечно, но все же.

– С другой стороны, как бы я его поймала и как бы повезла домой? Ни сумки, ни переноски, а этот зверь может быть еще и бешеный, – подумала она, – но глядя на выпучившего глаза дядю Миши, который что-то очень громко высказывал Мишиной тете, она едва заметно улыбнулась.

– Мишин дядя, не менее бешеный зверь, судя по всему,– подумала она,пряча нос в воротник, – но Мишина тетя все же с ним справится, и я, наверное, смогла бы. Эх, енотик, мой, – печально вздохнула Наташа,– и снова слеза скользнула по ее заиндевевшей щеке. – Эх, Миша!

И с трудом разжав замерзшие пальцы, она подошла к свежей могиле и медленно положила свои зачахшие от мороза розы.

– Спи с миром, любимый, – прошептала она, – ощущая ком в горле, – я люблю тебя, несмотря ни на что!

Она не помнила, как в тот день вернулась домой, вся истерзанная, закоченевшая сама, как труп в морге. Не помнила, как еще несколько дней жила, словно в непроглядном тумане, и даже как будто механически работала, и автоматом отвечала на звонки. Все происходило, точно во сне: она включила автопилот и автоответчик. А потом, дождавшись выходных и внезапно наступившей оттепели, сгребла самое необходимое и уехала на дачу зализывать раны и выть на луну.

Она снова взяла отгулы на работе, уже за свой счет, взяла и недоделанные проекты, обещая по возможности выполнять срочные заказы. В те дни душевного раздрая Наташа была готова пообещать всё что угодно, только бы уехать из этой квартиры, в которой все напоминало о нем. Да, Миша бросил ее, и в каком-то смысле переживать его смерть сейчас было даже легче. Часть ее души умерла несколько месяцев назад, после его предательства. Но, как бы там ни было, по-настоящему она его так и не отпустила, надеясь на то, что Миша одумается и вернется. Ну или как минимум придет за своими вещами, и у них будет шанс еще раз все обсудить, поговорить!. Наташа готова была простить ему все, только бы вернулся! Но он ушел насовсем…